Сэр Гавейн и Зеленый Рыцарь

Общенациональный язык со статусом официального стал необходим объединенной нации, а в еще большей степени культурной и политической элите Англии.

После нормандского завоевания английский язык был обречен на устое бытование. Между XII и XIV вв. в Англии развивалась латинская литература и литература на старофранцузском языке, вернее, на его англонормандском диалекте. Французский был также государственным языком, языком королевского двора и значительной части феодалов. В церкви и в суде употреблялась латынь.

В середине XIV в. языковая ситуация начинает меняться. Язык противника в войне не мог больше оставаться государственным языком Англии. Однако английский язык к тому времени не был однородным; в разных областях страны говорили на разных диалектах. Постепенно ведущую роль захватил лондонский диалект, приобретший особый авторитет вследствие своего столичного положения, а также в связи с быстрым экономическим развитием юга страны.

На распространение лондонской нормы существенно повлияла и деятельность оксфордского профессора Джона Уиклиффа, который предпринял попытку реформации английской церкви. Считая, что слово Божие должно быть понятно и доступно любому мирянину, Уиклифф перевел Библию на английский язык. Его взгляды поддерживали некоторые дворяне и ученые и активно развивали многие представители низшего духовенства, способствовавшие распространению в стране переведенного варианта Священного Писания.

Лондонский диалект стал использоваться и в государственной документации, и в светском общении. В 1362 г. Эдуард III утвердил закон, разрешавший вести судебные заседания по-английски, а в 1363 г. народный язык впервые зазвучал в парламенте. И хотя в обществе еще сохранялась уникальная ситуация трехъязычия, английский входит во все большие сферы, а к концу XIV в. уже становится государственным языком (хотя национальным литературным языком в полном смысле слова — лишь в XV в.).

Литература активно способствовала процессу формирования национального языка. Впервые со времени нормандского завоевания появилась культурная английская читающая публика, которая могла поддержать создание художественной литературы на собственном языке. И такие произведения стали появляться. Например, Джон Гауэр одинаково легко писал как по-французски (“Зерцало человеческое” — “Mirour de l’omme”) и по-латыни (“Глас вопиющего” — “Vox Clamantis”), так и по-английски (“Исповедь влюбленного” — “Confessio Amantis”). И, конечно, невозможно переоценить роль Чосера в формировании национального литературного языка и направления, определившего дальнейшее развитие английской литературы.

Во второй половине XIV в. культурная английская публика слушает и читает как произведения, особенно рыцарские романы, на французском языке, так и первые переводы, переработки и оригинальные произведения на английском. «Создание такой поэмы как “Сэр Гавейн и Зеленый Рыцарь” неопровержимо свидетельствует в равной мере как об уменьшении интереса к французской литературе, так и о восторженном интересе к английской — со стороны и авторов, и их аудитории»[104].

Формированию национального чувства и литературы способствовало активное внедрение Эдуардом III при дворе куртуазного кодекса. Недаром именно XIV век в Англии называют “веком рыцарства”. Эдуард и его сын Черный Принц пользовались в стране огромной популярностью за храбрость на полях сражений и куртуазные манеры. Именно Эдуард ввел Орден подвязки после небезызвестной оплошности на балу одной из придворных дам, уронившей эту деталь туалета. Интересно, что в романе “Сэр Гавейн и Зеленый Рыцарь” после завершающего “Аминь” идет сказанная королем в этой ситуации фраза, ставшая девизом ордена: “Пусть будет стыдно тому, кто плохо об этом подумает”. В этой связи некоторые исследователи считают, что “Сэр Гавейн” был написан по случаю основания Ордена, хотя король Артур и его рыцари надевают в конце романа зеленые повязки, а лента Ордена подвязки — голубая. Но даже если предположить, что автор не имел намерения связывать события в своем романе непосредственно с фактом недавнего (в 1348 г.) основания ордена, с культурологической точки зрения аллюзия на первый английский рыцарский орден весьма значима.

В царствование Эдуарда вырос интерес к легендарному королю древней Британии Артуру, слывшему образцом куртуазности. Свой двор Эдуард организовал наподобие артуровского. Членами Ордена подвязки он сделал двадцать четыре рыцаря (столько, по одной из версий, было рыцарей Круглого стола). Раз в год, в день Св. Георгия, они собирались в Виндзорском замке, где Эдуард установил свой Круглый стол диаметром 200 футов (61 м).