Серафим

– Я знаю. – Он переплел наши пальцы и потянул, пока мое тело не столкнулось с его. – Ты доверяешь мне?

– Всей душой.

– Тогда поверь, что у меня все под контролем. – Он поцеловал костяшки моих пальцев, затем отпустил и нырнул под меня. Словно пловцы-синхронисты, мы взмыли к вершине подковообразной скалы, на которой возвышалось семиконечное кварцевое сооружение.

Оно покачивалось на вершине дымчатой ayim, как незакрепленная звезда, – самая высокая точка в столице, но не в Элизиуме. Горы за морем Нирвана устремлялись так высоко, что их вершины пронзали нитевидные облака.

Благодаря Мими мне довелось побывать во многих экзотических местах мира, но никогда я не видела ничего подобного. Это царство серебристого дыма, сверкающего кварца и кобальтового неба, испещренного яркими перьями.

Ашер скользнул под меня, снова перевернулся и взял меня за руки.

– Пойдем. Я научу тебя приземляться. Главное – опуститься как можно ниже в горизонтальном положении, а затем подтянуть тело так, чтобы ноги коснулись земли первыми.

– Похоже, я собираюсь сломать много коленных чашечек.

Он усмехнулся.

– Твои колени будут в порядке. – Должно быть, я не выглядела убежденной, потому что он добавил: – Все произойдет интуитивно. Вот увидишь.

И я увидела. Это было не так пугающе, как то, что представлял мой разум во время объяснений. Хотя, конечно, Ашер держал меня за руки на протяжении всего процесса.

– Каждый из этих вытянутых треугольников – жилище серафима.

– Как вы узнаете, кому какое принадлежит? Они все выглядят одинаково.

После того как мы сложили крылья, он потянул меня к сердцу звезды – амфитеатру. В самом его центре пылал костер, окруженный семью тронами. Хотя все они вырезаны из одного и того же молочного камня, на каждом сиденье изображена своя золотая буква. На ближайшем к нам троне сверкала буква «А».

– Чудесно. Как же нам попасть в твой причудливый дом с кроватью странной формы?

Ашер ухмыльнулся.

– Нам нужно спуститься на площадку, которая окружает его.

– И как мы…

Мое предложение оборвалось на свистящем выдохе, когда Ашер спрыгнул с плоской зеркальной крыши, увлекая мое тело за собой. Мы приземлились на кварцевую площадку внизу – далеко внизу – в полуприседе.

– Как альтернативный вариант, можно просто слететь вниз.

Моя шея пульсировала слишком быстро, чтобы я могла крикнуть ему о предпочтении альтернативного способа. Когда я выпрямилась, проверяя, не сломаны ли кости – на удивление все на месте, кроме сердца, которое сейчас застряло где-то в горле, – я обнаружила, что смотрю на массивную золотую дверь, обрамленную тяжелыми гроздьями винограда, которые по форме напоминали глицинию, но переливались, как лилии в фонтане.

Как и на троне внизу, в центре семиконечной звезды, протянувшейся через всю ширину двери, располагалась буква «А». Когда Ашер распахнул дверь, я провела кончиками пальцев по резьбе, восхищаясь искусностью работы, но затем меня отвлекло раскинувшееся передо мной светлое пространство. Как и предупреждал Ашер, в кварцевом полу была утоплена круглая кровать, покрытая темно-серым шелком и атласными подушками от изумрудного до аметистового цвета.

Я вытянула шею и поняла, что крыша, на которой мы стояли, на самом деле являлась наполовину посеребренным зеркалом. Ашер прижал руку к моей пояснице, направляя меня вниз вдоль конических стен к острию звезды – в комнату с ванной размером с кровать.

– Шикарная холостяцкая берлога, Сераф. Надеюсь, ты не показывал ее слишком многим девушкам.

Он провел пальцем по стене, и та же серебристая вода, что наполняла фонтан, начала подниматься со дна ванны.

– Двадцать лет я ждал тебя, Селеста.

– С самого моего рождения, – размышляла я.

– Моя душа, должно быть, почувствовала существование своей второй половинки.

Сомнительно, но очень романтично.

Он заправил прядь волос мне за ухо.

– Скрой свои крылья, Селеста.

– Уже надоело их видеть?

– Надоело? Никогда. – Ашер улыбнулся так чувственно, что у меня участился пульс. – Просто хочу увидеть тебя обнаженной, а потом уже с крыльями. – Он уже избавился от своего оперенья, вместе с замшевой туникой и сапогами. Ашер снял брюки еще до того, как я скинула любимую куртку и расстегнула сапоги.

Мои мышцы дрожали, когда он раздевал меня, пока я не осталась голой, как в день моего изгнания из материнской утробы, не считая шестнадцати колец, вечно мерцающих на моих пальцах.

– Верни крылья, levsheh.

Они тоже дрожали, расправляясь из костей. Обвив руками мою талию, Ашер склонился к горлу и осыпал его поцелуями, побуждая меня откинуть шею назад. Мои глаза стали закрываться, но тут я заметила вереницу ангелов, пролетающих над местом, где мы стояли. Мое тело, должно быть, замерло, потому что Ашер остановился.

– Они не могут заглянуть внутрь, Селеста. Даже ночью, когда небо темнеет, а кварц светится.

Я с облегчением что-то пробормотала, а затем снова издала невнятный звук, когда его руки погладили v-образное основание моих крыльев. Хотя ладони Ашера не приближались к моей сердцевине, она нагрелась, будто он воспламенил ее.