Серафим

– Да. Найя несет в себе душу Лей. – Ашер снова повернулся лицом к толпе Элизиума, его ноги все еще твердо стояли на освещенном кварце. – И прежде чем меня обвинят в похищении тел, форма Найи принадлежала мертворожденному, как и форма Адама. Я оживил обоих, как только заполнил их душами – душами, которые я постарался очистить от воспоминаний. Как может подтвердить любой малахим, некоторые воспоминания извлечь невозможно, не нанеся непоправимого ущерба. Вероятно, это те воспоминания, о которых говорила Клэр.

– А Адам? Кем он был? – спросил один из венских офанимов.

– Его душа принадлежала человеку по имени Джаред Адлер. Он и Лей… Я полагаю, они половинки душ друг друга. Ради него она покинула наш мир.

Краем глаза я заметила, как Элиза подошла к Клэр и что-то прошептала ей на ухо. Нечто такое, что заставило мать Евы перевести взгляд на собрание. Они пересматривали свою стратегию или искали собственных свидетелей?

– Клэр, сцена в твоем распоряжении для дальнейшего допроса, – объявил Ашер. – Если только не предпочтешь поручить это Иш Элизе. Похоже, ей очень нравится роль твоего лакея.

Коллективный вздох прозвучал эпично, и, если бы я не беспокоилась о том, как это может повредить сегодняшнему голосованию, я бы ухмыльнулась. Ева определенно так и сделала.

– Не нравится питомец твоей матери? – спросил я.

– Я вынашивала несколько фантазий о том, чтобы сжечь ее брови и волосы, поскольку мой огонь, к сожалению, не наносит вреда перьям.

– Ты пыталась?

– Возможно, – улыбнулась она мне.

Я никогда не понимала дружбы Лей и Евы, но, быть может, Ева не такая уж ужасная. В конце концов, она, похоже, хорошо разбиралась в людях. Я вынесу свой окончательный вердикт, когда она проголосует.

Клэр обхватила рукой сгорбленные плечи Элизы.

– Как ты смеешь так унижать одного из наших людей? Иш Элиза – прилежный и верный оценщик, который, в отличие от некоторых ангелов, никогда не проявлял пренебрежения к нашим законам.

– Иш Элиза недавно загнала моего ребенка в угол, допросила и довела до слез! – проревел Ашер, заставив всех присутствующих поджать крылья. Даже все еще парящие ангелы, казалось, пригнулись. – Не говоря уже о том, что она неоднократно проявляла неуважение к половинке моей души, так что прости, что сейчас я не чувствую себя более сострадательным.

– Половинке души? – ахнула Ева, вместе с кучей людей.

Конечно, это заставило всех снова повернуться ко мне. А также побудило пальцы Мими еще сильнее впиться в мое предплечье. Неужели никто не мог сосредоточиться на более важной части того, что он сказал? На том, что Элиза повела себя как настоящая стерва по отношению к Найе?

– Что ж, это все объясняет, – сказала Ева.

– Что? Не думала, что его может привлечь гибрид?

– Ох, нет. Я не сомневаюсь в том, что ты нравишься нашему мягкотелому собрату, но, не будь ты его половинкой, за связь с тобой его бы выгнали из Совета.

Клэр попросила всех приземлиться, чтобы можно было начать голосование.

– И за что именно мы голосуем? – выкрикнул кто-то.

– За исключение детей из соответствующих гильдий, – ответила Клэр. – Все, кто за то, чтобы нефилимы покинули нашу обитель, поднимитесь в воздух. Кто за то, чтобы позволить им существовать рядом с нашими детьми, останьтесь стоять.

Хотя я чувствовала, что это произойдет, ее слова заставили мое сердце пропустить удар и остудили мою кровь. Я посмотрела в сторону Ашера, чей взгляд уже устремился ко мне.

Мими отпустила меня.

– Иди и поддержи своего мужчину, ma chérie.

Я осторожно переступила через светящийся кварц и подошла к нему. Он протянул руку, и я взяла ее, а затем мы оглянулись, чтобы посмотреть, сколько человек поднимется, чтобы заставить двух невинных пасть.

Глава 68

Клэр, Элиза и два других архангела поднялись первыми, но за ними последовали многие другие.

Их было так много, что у меня начали слезиться глаза. Этого не может произойти. Неужели они не слышали ни слова из того, что говорили офанимы? Души остались на местах, но их голоса не учитывались, и, даже если бы они парили из солидарности, это не изменило бы судьбу детей.

Ноги Евы стояли на земле. Я буду вечно благодарна ей за это.

Вечно…

Если выгонят Найю и Адама, не будет вечности ни для Ашера, ни для меня. Я не останусь в мире, где детей судят за проступки, совершенные в прошлых жизнях.

Вопреки тому, что я старалась сохранять спокойствие, в моей груди стали зарождаться всхлипы.

Ашер отпустил мою руку, чтобы обнять за талию и прижать к себе.

– Все будет хорошо.

– Как все может быть хорошо? – прохрипела я. – Как?

Он не ответил, и его молчание усилило мой ужас, потому что Ашер – моя скала, и, несмотря на все разговоры Мими о том, что песок превращается в стекло, я не хотела, чтобы моя скала превратилась в песок или в то, чем она не является.

Внезапно я услышала, как Тобиас проклинает парящих избирателей, его голос так охрип от эмоций, что мои слезы хлынули еще сильнее. Я не знала, когда он пришел, но мне ненавистно, что он здесь, вынужден наблюдать за беспричинной жестокостью, ведь кто такие эти люди, чтобы судить детей, которых они даже не видели?