Серафина и посох-оборотень

По парадной лестнице медленно, рука об руку спускались симпатичный моложавый мужчина и прекрасная леди лет двадцати с небольшим. На девушке было нарядное платье, на мужчине — черный фрак с белым галстуком и белые перчатки. Серафине сразу понравилось, как блестят в свете свечей серебряные пуговицы на его рубашке и фраке, как они сочетаются с часовой цепочкой, свисающей из кармана. Платье на леди тоже было серебристое, тугое затянутое в талии, с маленькими рукавчиками, пышной юбкой и длинным шлейфом, который с шорохом скользил по ступенькам следом за торжественно спускающейся хозяйкой. Руки в белых атласных перчатках сжимали серебристый, в тон платью, веер. Шею обвивало сияющее жемчужное ожерелье; темные волосы были подняты и собраны в сложнейшую прическу, какую только приходилось видеть Серафине.

— Кто это? — спросила леди Ровена, зачарованно следя за юной дамой.

— Ее светлость Консуэло Вандербильт, герцогиня Мальборо, — тихо ответил Брэден, — и ее муж Чарлз Ричард Джон Спенсер-Черчилль, девятый герцог Мальборо. Мои кузены.

Серафина улыбнулась. Она не представляла, как Брэден ухитряется запоминать такие имена. Но герцогиня Консуэло и правда была очень красива. А как мило она на ходу помахивала веером!

Девочка, затаив дыхание, следила за тем, как пара прошла через холл, и, обогнув зимний сад, скрылась из виду.

Ужин начинался в восемь вечера. В Банкетном зале слуги торопливо накрывали стол длиной в сорок футов. Джентльмены в черных фраках и белых галстуках сопровождали дам в длинных нарядных платьях. Поблескивали серебряные тарелки и блюда, сверкали хрустальные бокалы — зал, в котором горели десятки свечей, казался удивительно ярким и светлым по сравнению с темнотой, царящей за стенами дома.

— Вам пора переодеваться к ужину, — прошептала Серафина друзьям. — Ночью, когда уйдете к себе, будьте осторожнее, не забудьте запереться каждый у себя в комнате. А завтра попытайтесь разузнать то, о чем мы договорились. И держите ушки на макушке на случай, если будет что-то новое.

— Договорились, — кивнул Брэден.

— Ладно, — согласилась леди Ровена.

Она первой выскользнула из-под лестницы и поспешила наверх. Серафина с удивлением подумала, что она вовсе не такая, какой казалась сначала.

— Что ты собираешься делать сейчас, Серафина? — спросил Брэден.

— Буду наблюдать, — ответила она.

— Тогда я буду наблюдать вместе с тобой.

Серафина посмотрела на Брэдена.

— Это совсем не обязательно. Ты можешь спокойно поужинать вместе со своей семьей и пойти к себе. Тебе обязательно надо поспать. А я просто рада, что вернулась домой.

— Я не мог спать, когда ты пропала, — сказал он, — и уж точно не собираюсь спать теперь, когда ты вернулась.

От этих слов ей сразу стало так тепло и хорошо.

— Спасибо, Брэден, — проговорила она. — Со мной было то же самое. И мне совсем неохота снова убегать, поверь мне.

— Я только скажу дяде, что я дома, и опять приду сюда, — с улыбкой предложил Брэден.

— А как же твой ужин? — спросила Серафина, кивая на разряженных господ, сходящихся в Банкетный зал.

— А твой? — Он приглашающе махнул в сторону общества. — Я уверен, что мы найдем тебе какое-нибудь подходящее платье.

Серафина неловко улыбнулась, чувствуя, как изнутри поднимается совсем иной страх, непохожий на тот, что она испытывала в лесу.

— Спасибо, — неуверенно ответила она, — но я еще не готова.

Брэден понимающе кивнул:

— А где же ты тогда будешь ужинать?

— Мой папаша обычно жарит курицу в железной печке в мастерской.

— Я бы не отказался попробовать, если у вас с папашей найдется лишняя порция, — сказал он.

— Э-э-э… да… — пробормотала Серафина. Она растерялась и даже слегка испугалась при мысли, что Брэден может прийти к ним в мастерскую. — А как же леди Ровена? Ей не будет одиноко, если ты не явишься на ужин?

— Леди Ровене не обойтись без нас в лесу, но во время торжественного ужина мы ей точно не нужны. В Банкетном зале она чувствует себя как рыба в воде, ей и без нас неплохо. Поэтому мне остается только отпроситься у дяди и послать записку Ровене, чтобы она не подумала, будто меня засосал черный плащ или что-нибудь в этом роде.

Серафина улыбнулась, но не успела остановить друга, — так быстро он ушел. Брэден поступил в точности, как обещал. Он быстро переговорил с дядей, а затем, к величайшему изумлению Серафины, вернулся к ней. Дядя не стал ни спорить с Брэденом, ни возражать.

— Ну, веди, — с довольной улыбкой проговорил Брэден. — Я умираю от голода.

Когда Серафина в сопровождении Брэдена вошла в мастерскую, папаша чуть не рухнул от неожиданности, но пришел в себя очень быстро. Он быстро пододвинул мальчику табурет, предварительно обмахнув его тряпкой, а потом дал Брэдену свой самый острый перочинный нож, чтобы резать курицу. Он даже исхитрился и добыл где-то кусок ткани, удивительно похожий на салфетку, чтобы Брэден мог положить ее себе на колени. Серафина спокойно сидела, жевала свою курицу и с удовольствием наблюдала за тем, как папаша и Брэден сидят рядышком и пытаются вести непринужденную беседу.