Серая кошка в номере на четыре персоны

— Ладно, поживем, увидим. — Он пожал холодную, какую-то неживую ладонь художника. — Счастливо вам отлететь.

Пассажиров высадили из автобуса возле трапа авиалайнера, но посадки пришлось ждать еще минут двадцать: самолет заправляли горючим.

После теплого зала ожидания морозец пробирал до костей. Он отошел в сторону и стал энергично прохаживаться взад-вперед, стараясь не удаляться от самолета.

Посадка наконец началась, но он не спешил. Все равно пришлось бы стоять в очереди, а на ходу мороз ощущался не так сильно.

Рядом проехал автобус. Он машинально проводил взглядом освещенные изнутри окна и вздрогнул: в одном из них промелькнула физиономия Леопольда и рядом чье-то скуластое, обрамленное волнистыми черными локонами лицо.

— Почудится же! — Он зажмурился, встряхнул головой. — Откуда ей тут взяться?

Он проводил взглядом автобус и решительно зашагал к трапу авиалайнера.

АШХАБАД. МАЙ 1976 ГОДА

— Удивлены? — Леопольд явно торжествовал. — Говорил вам — не зарекайтесь. С приездом вас, дорогой дервиш.

— Благодарю.

«Какого дьявола ему от меня нужно? Как узнал о моем приезде? Что он вообще делает в Ашхабаде?»

— Надолго в наши края?

«Вон оно что. В ваши, стало быть!»

— Дня на три.

— По службе?

— Разумеется.

«Откуда ему известен мой телефон? Хотя дело нехитрое: обзвонил гостиницы».

— Позавтракаем вместе?

— Нет.

— Жаль, — огорчился Леопольд Владиславович. — Поболтали бы о том о сем… Может быть, вечерком увидимся? За кружкой пива. «Копетдаг» пробовали? Отменная штука.

— Где?

— Ну, хотя бы в «Парфии». Кстати, вы в каком номере остановились-то?

— В двадцать шестом. А вы?

— Я предпочитаю квартиры. Спокойнее как-то, знаете ли.

— Телефон есть?

— Откуда? Автоматом пользуюсь. Скажите, когда позвонить, — звякну.

— После шести. Устраивает?

— Вполне. Ну что ж, до встречи?

— Да.

Он подождал, пока ре заныли сигналы отбоя, положил трубку рядом с аппаратом, вышел в коридор и по телефону дежурной позвонил на АТС. Спустя несколько минут сонный голос телефонистки сообщил, что его телефон соединен с абонентом Ж-51219.

— Это автомат? — уточнил он.

— Квартира. — Телефонистка была явно не в духе.

— Чья?

— А я откуда знаю? Поищите в справочнике!

— Спасибо.

Справочник лежал тут же на столе: растрепанная книжка в захватанном переплете. Он довольно быстро отыскал нужный номер. Телефон был действительно квартирный, но фамилия владельца ни о чем ему не говорила. На всякий случай он записал номер на клочке бумаги.

Подошла, заспанно щурясь, дежурная, усталая, средних лет русская женщина.

— У меня к вам просьба.

— Пожалуйста.

— Если будут спрашивать, скажите, что меня нет. Работа срочная. А я у себя трубку сниму.

— Зачем же? Выньте штепсель из розетки и все, — словоохотливо откликнулась женщина. — Я, правда, сменюсь скоро, но вы не беспокойтесь — сменщице передам. Может, чайку хотите? Самовар как раз закипел.

— Это идея. Если можно — зеленого, и покрепче.

— А мы тут только зеленый и пьем. Привыкли.

«Странное дело, — подумал он, возвращаясь в свой номер по коридору. — Практически вся Средняя Азия пьет зеленый чай, и только в Ташкенте пьют черный. Русское влияние? Возможно. Зато во всех остальных городах республики русские почти сплошь пьют зеленый чай. Своего рода ассимиляция? Япония, Китай, Афганистан употребляют зеленый. Индия и Цейлон, надо полагать, — черный. А Турция?..»

Он вошел в комнату и, прежде чем вынуть из розетки штепсельную вилку, позвонил по номеру Ж-51219. Гудки вызова отсчитывали медленные мгновения вечности. Наконец в трубке что-то щелкнуло, и недовольный женский голос раздраженно ответил:

— Вас слушают!

Он решил, что ослышался, но все тот же низкий, грудной, с чуть заметной хрипотцой, до боли знакомый голос произнес:

— Да, алло?

Уже опуская трубку, он услышал, как она спросила, растерянно дрогнувшим голосом:

— Кто это? Неужели…

Он разжал пальцы и тяжело опустился на кровать, разминая непослушными пальцами сигарету, сказал машинально, сам не сознавая, что говорит:

— …в Турции пьют кофе.

Задребезжал телефон. Не глядя, он нащупал шнур и рванул на себя. Аппарат смолк.

Позднее, когда он попытался восстановить в памяти, как прошли эти сутки, перед глазами мелькали лишь отдельные, разрозненные эпизоды, перемежающиеся серыми, пугающе-безликими провалами сознания.

…Раскаленный добела асфальт. Карикатурно утолщенная, короткая тень на асфальте сбоку. По-домашнему самоварно вибрирует автомат. Вкус обжигающе ледяной воды и возле самых глаз — запотевшее полукружье стакана. Крохотная черноглазая девчушка с розовым под цвет платьица бантом в смоляных косичках протягивает ему двадцатикопеечную монету: просит разменять. Он достает из кармана пригоршню мелочи и смотрит, как она, деловито сдвинув брови, выбирает медяки…

…Стремительно убегающая под капот «Волги» серая лента шоссе. Ослепительно белозубая улыбка смуглого, как индус, парнишки-шофера.