Серая невеста Лиллехейма

Слова были произнесены тихо, но дети их услышали. Возможно, потому, что никто и не подозревал, что бойкая Андерсен начнет повторять за местным дурачком. Андеш выпустил Диму и привалился к валуну. Заплакал.

Слёзы старшего Нурдли остались незамеченными. Все смотрели вперед. Со стороны Мушёэна к детям двигались волки. Огромные твари перекрыли собой тропу и свободные участки плато, по которым можно было бы бежать сломя голову. Голодные хищники, призвавшие за собой страшное небо. Возглавляла их русая волчица.

– Назад, засранцы экспедиции! Все назад! – Арне пожалел, что не попросил у Берит какую-нибудь пушку, да побольше.

Дэгни бросилась помогать ему. Дети, путаясь в ногах и вопя от ужаса, попытались отступить. Дима оглянулся и понял, что его боль в горле – меньшая из проблем.

От Лиллехейма к их маленькой колонне, не имевшей права даже на безопасное бегство, направлялась еще одна группа волков. Первой шла Сифграй. Древняя богиня хищников жаждала последнюю добычу.

Диму охватило ощущение нереальности происходящего. Сифграй таращилась в пустоту, но мальчик был уверен, что она следила лишь за ним. Только его поведение и решения волновали ее. Оборотни остановились. Скалясь и рыча, они изучали детей. Их крупные глаза будто говорили: «Еще чуть-чуть, крошки, и мы сожрем вас. И постараемся, чтобы хватило на всех».

Волна безысходности и черного ужаса накрыла Диму. Сифграй ждала развязки. Словно должен был распуститься последний узелок некоего долгоиграющего плана.

И узелок начал распускаться внутри их крошечного отряда.

Плач Андеша сменился поскуливанием. Нурдли поднял скуксившееся лицо и распахнул рот, что прямо на глазах лопался и вытягивался. С капельками крови лезли белейшие, острые зубы, заменяя те, что выкорчевали плоскогубцы. Андеш с истошными криками обращался, отдавая тело во власть зверя.

Дети бросились врассыпную. Маленький Карл оступился и соскользнул с тропы в неглубокую расселину. Заорал.

– Он взрослый, тупой ты жирдяй! – проорал Арне, адресуя обвиняющий вопль Франку. – Мы взяли с собой взрослого!

– Катись к чёрту, придурок!

Дэгни севшим голосом звала детей к себе, хватала их за куртки и футболки, удерживая на месте. Она не знала, что еще делать. Возможно, стоило сказать им, что скоро всё закончится, но у нее не было сил на эту взрослую мудрость. Или ложь. А еще ей отчаянно хотелось услышать это самой.

Франк подлетел к брату, обнимая его. Сел рядом. С усердием принялся массировать шрамы на голове Андеша, упорно не замечая, что разминает лохматую волчью голову. Обращенный зверь, прикрыв глаза, замер в руках подростка, наслаждаясь касаниями, будто пришедшими из далекого сна о смехе и месте под названием Козья Нора.

– Франк! Отойди! Франк! Ото…

Вопль Арне оборвался. Новоиспеченный оборотень обхватил пастью Франка за шею и сжал челюсти. Послышался тот самый «ахкх-гх», когда голова изумленного подростка откинулась назад, потому что держаться на лоскутке кожи попросту не могла.

Волк со шрамами на черепе зачавкал. Оставил повалившегося мертвого Франка в покое, вывалил из пасти сочную плоть, порубленную зубами. Подскочил к попятившемуся Арне и вцепился ему в левую ногу чуть ниже колена. Петтерсон заорал, пытаясь вырваться.

Мир превратился в поле глухих криков. Все звуки доходили до Димы будто сквозь коричневую, маркую вату. Да, он видел, как умер Франк. Кошмарная смерть, хоть и быстрая. Танец Арне с Андешем-волком тоже происходил словно на границе реальности. Дима не сводил глаз с Сифграй. И чем больше смотрел, тем чаще возникал образ женщины с серо-серебристой гривой.

Он уже знал, что нужно сделать. Но в какой момент придет мужество? И как это произойдет? Наверное, будет жутко больно. «Наверняка», – заключил Дима. Невеста Лиллехейма взывала к нему. В голове, будто фонарь маяка, вспыхивало и гасло одинокое слово, от которого шел озноб по коже.

МОЙ.

Хрустнуло, и нога Арне покинула насиженное место. Кровь ударила слишком сильно, обильно пропитывая джинсовую ткань. Петтерсон уже не кричал. На его лице застыло сосредоточенное выражение, когда он пытался пережать участок под коленкой. Однако давления его дрожащих рук не хватало.

– Прекрати, Сифграй! Остановись! Я согласен! – выкрикнул Дима и сам удивился, сколько в его голосе безразличия.

Что-то изменилось, точно сам воздух решил, что теперь надо пахнуть иначе. Не кровью и слезами, а чем-то иным, более глубоким и интимным. Оборотень со шрамами отошел от сипевшего Арне и плюхнулся на задницу. Из пасти волка бежали алые водопадики.

– Арне! Господи! Арне!

Дэгни почти что визжала. Она растолкала детей и подскочила к Петтерсону. С силой нажала чуть выше раны. Кровь с неохотой утихла.

– Шнурок, Арне! Дай сюда чертов шнурок! Или ремень! У тебя есть ремень?! Почему ты не носишь долбаный ремень, Арне?!

– Не вопи, я не хочу умереть глухим, Дэгни. – Арне тупо уставился на целую ногу и попытался выковырять шнурок из кеда, но пальцы слушались плохо.

Сифграй ждала подростка, и Дима зашагал к ней. Миновал ребят и сторожившего их волка.