Серая невеста Лиллехейма

– Тебе лучше сообщить об этом куда-нибудь, потому что с этой стороны в Лиллехейм не попасть и до Рождества.

– Ты… ты шутишь?

Никлас напоминал заклинившую пластинку, и Сигур начал злиться. Вдобавок вид завала внушал прямо-таки суеверный ужас. Не каждый день осознаёшь собственную ничтожность.

– Ставь администрацию Мушёэна на уши, я сейчас пришлю фотографии шоссе. Похоже, тебе понадобится судно для переброски товара, если не хочешь, чтобы Ингри Орхус сплясала на твоей заднице.

На том конце провода послышалось озабоченное сопение, и Никлас отключился.

Отыскав в смартфоне значок камеры, Сигур нажал на него и навел объектив на завал. В этот момент о себе заявил напряженный мочевой пузырь, и мужчине пришлось отбежать за грузовичок.

В голове Сигура крутилась несуразная мысль: он не должен показывать Утесам Квасира свое самое нежное место.

30. Ремонт

Высокие двери с орнаментом из ягод и черного дятла распахнулись, вызывая своим скрипом образы зловещего погреба. Пахнуло пивной кислостью с нотками застарелой рвоты. Берит первая вошла в огромный зал муниципалитета. Солнце косыми лучами процеживало пылинки, показывая сдвинутые к стенам скамьи.

Это огромное здание, возведенное еще в 1971 году вместе с открытием угольной шахты «Гунфьель», предназначалось для проведения городских собраний. Однако расчет на то, что Лиллехейм разрастется до крупного портового или угольного придатка, не оправдался. Так что все вопросы, связанные с жизнью городка, решались в Мушёэне.

С тех пор в административную часть муниципалитета почти не заглядывали, а зал, рассчитанный на рокот толпы в триста человек, использовали только для торжественных случаев. Если к таковым можно отнести городские попойки, когда требовались четыре стены и крыша, чтобы спокойно выпить, перекусить и до испарины погорланить и потанцевать, не боясь переменчивой погоды побережья.

На лице Берит заиграла чахлая улыбка. Двадцать девятого июля, в День прославления святого Олафа, здесь проходило состязание по поеданию ферментированной форели. Лично она терпеть ее не могла, и, как оказалось, один из участников по имени Отто – тоже. Отто, вырываясь в лидеры, съел три полные рыбины, а потом его вырвало на Кари́н Э́нгер, директора общей школы Лиллехейма. И Карин с радостью подхватила эстафету, передавая ее дальше и дальше, навсегда увековечивая этот славный, рвотный момент в сердцах горожан.

– Берит, ты в курсе, что улыбка полицейского пугает? – поинтересовался Альф Дален. Следуя за сержантом, он погромыхивал сумкой, в которой, по его словам, находилась «аптечка радиолюбителя».

– Хотела бы я улыбаться в других обстоятельствах, – отозвалась Берит.

– Как на нашем выпускном? Или когда мы поцеловались и…

– Отвали, Альф, пока твои яйца не растеклись по моему ботинку.

Тот хмыкнул.

Они миновали зал, стараясь не смотреть на подозрительные пятна, оставшиеся от легендарного поедания форели, которому не исполнилось и недели, и очутились в административной части здания. Берит включила свет в остекленном кабинете, где располагался пульт управления автоматизированной системой централизованного оповещения Лиллехейма, и махнула рукой, приглашая Альфа заняться делом.

Последние часы были насыщенными. Пока Берит и Сульвай обзванивали старомодных владельцев стационарных телефонов, распространяя информацию о пропаже Сары Мартинсен, в полицейский участок заявились первые добровольцы. Берит разбила их на две группы, снабдила полицейскими рациями, обозначила районы поиска и отправила прочесывать город. Заодно вручила им отпечатанные листовки с фотографией девочки.

С этим Берит могла себя поздравить. Вернее, ей хотелось услышать поздравления от Кристофера, но инспектор не отвечал на вызовы по рации. А потом донесся тот страшный грохот, от которого глаза сами полезли на лоб. Стряслось нечто ужасное. Берит чувствовала это и потому доверилась интуиции. А интуиция требовала, чтобы сержант привела систему оповещения в порядок.

А еще Берит очень хотелось найти Расмуса Кристиансена, ходившего на траулере «Кунна» под началом Эджила Петтерсона, и повыдергивать его чертовы руки-ноги. В прошлом году, незадолго до Рождества, Расмус с приятелями пробрался в муниципалитет и почти сорок минут распевал на весь город похабные песенки, пока не залил пульт мятным ликером, от которого тащился.

С тех пор в Мушёэн были поданы три заявки на ремонт. И все три одобрили – без указания сроков устранения неполадок.

– Так, есть хорошая новость и плохая. – Альф в задумчивости уставился на пульт управления, который уже успел разобрать. – Хорошая новость – я могу это исправить за час. И плохая новость – ты поужинаешь со мной, как и обещала.

Берит взглянула на него, подсчитывая, сколькими разными статусами он обладал, находясь в том или ином отрезке ее жизни: одноклассник, друг, первый любовник, единственный толковый электрик.

– Я ведь могу тебя арестовать, Альф, ты знаешь.

– Поэтому обязательно возьми на свидание наручники.

Берит захотела улыбнуться и поняла, что не может.

31. По следам Кристофера