Серая невеста Лиллехейма

Запертая дверь вдруг предстала этаким мостиком, ведущим к неизбежному – горю, смерти, разводу. Диана потопталась на месте, разглядывая собственную тень. Но тени не было никакого дела до той, что ее породила. Опустив голову, Диана вошла.

Гостиная пустовала, просеивая в лучах солнца пылинки. На кухне-столовой сидел Лео. Он с горестным видом разбирал покалеченный ноутбук, пытаясь добраться до жесткого диска. Поднял голову на шум и улыбнулся.

– Диана, господи! Диана! – Лео ринулся к ней и крепко обнял.

Диана едва сдержалась, чтобы не разрыдаться. Она отстранилась от мужа, боясь, что он почувствует грязь, облепившую ее душу, или сам испачкается о нее.

– Где Дима, Лео? Где наш сын? Он в порядке? Почему так тихо? Господи, почему в этом чертовом доме так тихо?!

– С шефом всё в порядке. Так что успокойся, всё хорошо. Что случилась? Где ты была?

– Где я была?

Вопрос был простым, и Диана всю дорогу от метеостанции готовилась дать на него ответ. Это же так просто. Вот они вчетвером на «Химмелфангере» пьют какую-то дрянь, пародирующую русскую водку, а потом ей становится плохо… и хорошо.

Но еще лучше становится, когда позвонки сволочного Леннарта начинают хрустеть во рту, а Ингвилль, тряся от испуга толстым задом, улепетывает. Толстуха на своем электрокаре влетает в полицейскую «тойоту» и тоже хрустит на зубах. Нет, не так. Она тает в пасти. А потом они с Эриком занимаются любовью. И что с того? Это же всего лишь тупой сон о том, как она отдалась зверю внутри себя.

И утро, как это обычно бывает, расставило точки.

Эрик поимел ее. И сделал это два раза. И на второй она тоже получила свою клубничку, как примерная и терпеливая девочка. Потому что сон может продолжаться и утром, верно? Нет, не верно. И изуродованный труп Ингвилль был тому подтверждением. Леннарт тоже, кстати, оказался мертвее некуда. И да, она дала Эрику, а в определенный момент рассмотрела его член лучше бородатого лица.

И что с того? Ха-ха. Она просто тупая дура, которая к тому же нацепила сменные шмотки дохлой толстухи. Только Эрик остался доволен случившимся. Он забрал «шкоду» и отправился к себе – живой, сытый и удовлетворенный. Хотя Леннарту и Ингвилль хватило бы и первого. Но они остались на своих местах – чтобы смерть могла поглубже запустить в них черные пальцы.

– Диана? – позвал ее встревоженный Лео. – Что с тобой?

С улицы загремели громкоговорители, повторяя вот уже в третий раз записанное сообщение Берит Карсен. Лео и Диана терпеливо прослушали его. Когда сержант закончила говорить, Лео повел молчаливую Диану в подвал. Вид изуродованного пола, в чьей бетонной утробе вдруг обнаружились три ссохшихся тела, не удивил ее. Не больше, чем она сегодня сама удивила себя.

– Мне кажется, – с трудом проговорил Лео, привлекая к себе Диану, – мы не единственные, кто этой ночью кое-что пережил. Возможно, в муниципалитете мы действительно получим нужные нам ответы. Шеф тоже там будет. Так что давай подождем с рассказами и просто съездим туда, ладно?

Диана всхлипнула и уткнулась в шею Лео, оставляя на его рубашке темные следы от слёз. Что бы она ни планировала поведать – это подождет. Этому безумию есть какое-то оправдание, и Лео готов был его услышать. Да и она тоже.

Обнявшись, они вернулись в гостиную. Диана, поцеловав мужа в щеку, побежала в душ. Ей не терпелось смыть с себя эту ночь и утро.

82. Собрание

Ингри наблюдала за собравшимися и пришла к кое-каким неутешительным выводам. Она занимала одно из трех мест за огромным дубовым столом, стоявшим на небольшом помосте в самом конце зала. У ее левой ноги дремал объевшийся Лукас. Много детей – много угощений, что и сказать. Она опять углубилась в подсчеты.

Население Лиллехейма составляло около тысячи человек, если она правильно помнила то, что ей говорил Кристофер. Сейчас август, лето. В это время городок, будто ручеек в жару, пересыхает. В Лиллехейме остаются лишь работяги вроде рыбаков. Их отдых придет с морозами. Хоть море и не замерзает из-за теплого Норвежского течения, ветви Гольфстрима, ледяной ветер, покрывающий льдом суда и людей, никуда не девается.

Она отняла от тысячи ровно половину и еще раз оглядела присутствующих. На пятьсот жителей толпа никак не тянула. Да и не вместилось бы столько в зал, рассчитанный на триста человек. Однако же сейчас в муниципалитете, судя по всему, собрались все лиллехеймовцы, способные самостоятельно перемещаться.

Вывод больно кольнул Ингри куда-то под сердце.

Этой ночью умерло около двухсот пятидесяти человек.

– Ужасная трагедия, – прошептала Ингри безжизненным голосом.

– Что-что? – переспросила Сульвай. Она и Берит как раз заканчивали растягивать на северной стене, прямо за столом, огромный рулонный экран, предназначенный для проектора.

– Говорю, эта ночь забрала слишком многих.

– А.