Сердечные струны

— Пожалуйста, найди его, Роман.

Ее голос дрожал — от страха ли, от боли, Роман не знал.

— Найду, но…

— Со мной ничего не случится. Я буду править повозкой, а ты поедешь верхом.

— Черта с два! — Он пожалел, что закричал, в ту же секунду, как увидел, что слезы снова наполнили ее глаза. — Я же просил тебя не…

— Не могу сдержать слезы, — прошептала она, чувствуя, как несколько слезинок защекотали ей губы. — Иоанн Креститель для меня больше, чем домашнее животное, Роман. Он… ну, что бы ты почувствовал, если бы пропал Секрет, и единственный человек, который мог найти его, отказался бы помочь?

В тот же момент, когда прозвучал этот вопрос, Роман понял, что потерпел поражение. Действительно, если бы Секрет пропал, он бы обыскал каждый дюйм земли, пока не нашел бы его.

А попугай разве не сыграл свою роль в спасении Теодосии от братьев Повязок? — припомнил он.

Роман тяжело вздохнул. Он пойдет по следу африканского попугая через весь Техас, заодно заботясь о раненом гении из Бостона, на котором не было ничего, кроме ночной рубашки.

Это выглядело глупейшей вещью, которую он когда-либо делал.

Не говоря ни слова, он посадил Теодосию в заднюю часть повозки и сделал для нее постель.

— Я поведу мустанга. Ты останешься в повозке.

Знаю, тут мало места, но ты подогни ноги или что-то в этом роде. — Он смотрел, пока она устраивалась на постели.

Забросав землей костер и привязав Секрета к повозке, он возобновил поиски следов, которые бы указали, в каком направлении ушел попугай.

— Ты не поедешь верхом? — спросила Теодосия, наблюдая, как он обследует землю вокруг повозки.

— Попугай не настолько тяжел, чтобы оставить следы, которые можно увидеть, сидя в седле. Я должен быть ближе к земле. Он ведь не умеет летать, верно?

— Только на короткие расстояния. — Она поморщилась, когда боль прострелила голову. — У него подрезаны крылья.

— Ты подрезала ему крылья? — удивленно спросил Роман. Он недолюбливал попугая, но, тем не менее, не мог представить, как можно было сделать с ним что-то подобное.

— Лишь укоротила некоторые из перьев, те, которые необходимы для полета. Он не испытывал боли во время процедуры. — Усилием воли, удивившим ее саму, она боролась с ужасной слабостью, охватившей все тело. — Как давно, по-твоему, он ушел?

Роман припомнил, что сбил клетку, когда вытаскивал Теодосию из-под повозки.

— Около трех часов.

— Три часа? О, Роман…

— Он же попугай, Бог мой, а не бегун! Не мог он далеко уйти, особенно не умея летать.

Она приказала себе успокоиться.

— Вот птичий след, — пробормотал Роман, проследив глазами за отпечатками лап до тех пор, пока они оставались заметными. — Песок, — сказал он, наклоняясь. — Вот здесь он прилип к траве. — Поднявшись, поглядел вдаль. — Он пошел в этом направлении.

— Как ты…

— Если ты почувствуешь себя хоть чуточку хуже, скажешь мне, Теодосия. Обещай, что скажешь, не то я не сдвинусь с места, чтобы искать твою птицу.

Она знала, что он сдержит клятву.

— Обещаю.

Удовлетворенный, Роман взял за уздечку мустанга и пошел, не сводя глаз с травы.

— Что ты видишь? — Теодосия держалась за края повозки, наблюдая за действиями Романа.

— Прошедшей ночью была сильная роса. Когда Иоанн Креститель шел утром по траве, у него на лапах был песок, и он остался на мокрой траве. Нам повезло, что трава растет островками, окруженными песком. Каждый раз, оставляя траву, он проходил через песок, затем снова по траве. Роса уже высохла, но песок еще остался прилипшим к траве. Так у нас есть след.

Несмотря на страх за попугая и боль в голове, продолжающую ее мучить, объяснение Романа поразило ее. Живя в Бостоне, она проводила тысячи часов в компании умнейших людей, но никогда не встречала никого, кто бы владел теми изумительными навыками, которые сейчас демонстрировал Роман.

Она поняла, что если есть на свете человек, способный найти Иоанна Крестителя, то им был Роман Монтана.

И час спустя он доказал, что она права. Теодосия увидела Иоанна Крестителя. Хотя он напоминал не более чем серое пятно на расстоянии, она узнала его — красные перья его хвоста светились, как маяк.

Птица восседала на роге оленьего скелета, спокойно прихорашиваясь.

— Роман, вот он! О, пожалуйста, давай поймаем его, пока он снова не убежал!

Роман не двигался. Что-то было не так. Он не видел ничего тревожного, но все его инстинкты предостерегали, что опасность где-то рядом. Застыв, он наблюдал и ждал ее доказательств.

Она предстала в виде мужчины: спрятавшись в дубовой роще и сливаясь с растительностью, воин команчи целился копьем в Иоанна Крестителя.

ГЛАВА 11

Мгновенно отреагировав, Роман выхватил винтовку из перевязи на седле Секрета и, приложив ее к плечу, прицелился.

Теодосии казалось, что он метит в Иоанна Крестителя.

— Роман! О Господи, что ты делаешь? — Поднявшись на колени, она попыталась схватить его за плечо, но сделала это так резко, что вывалилась из повозки.

Не обращая внимания на ее крики, он опустил палец на спусковой крючок и выстрелил в тот момент, когда воин метнул копье.