СЕРДЦА ЛИМОННЫХ КАНАРЕЕК

Побледнев, Амзейен, взялся рукой за перила и глянул на мужчину, окаменевшего с сигаретой на полпути ко рту – у того тоже шевелились только белки: вправо, влево. «Цепанули!!» Нервам после этого всегда нужно дать немного разрядиться, пропустить электрический испуг в землю, а уж потом только разбирать, чего он там сказал….

«И бежать некуда. Наташку что ль будить? Помоги, сестричка, умираю, так что ли?»

Похоже, что Автор, стиснув челюсть, заскрежетал.

«Да, пошло оно! Пошло оно!! Пошло оно, далеко и надолго! Ну, иди, иди, давай – иди, помирай, если баба. Тока не гундось…»

В этот момент в окне что-то поменялось – сначала Сергей понял это по звуку за спиной – короткому визгу и хлопку, который качнул стекло, затем стоящий лицом к стеклу коллега как-то вздрогнул и отвел голову назад, глядя не на Сергея, а куда-то вниз. Майор повернулся – там, на мосту, на свободной от потока машин полосе горела уткнувшаяся в грузовик легковушка. В голове у майора, между тем, продолжалась известная катавасия.

«-Оох, Инга, Инга! – Ах Инга, Инга..... ну, как же нам побыть с тобой, где бы-бы-б? – Оох!» – скулил Автор, раскатываясь эхом под сводами чужого черепа, и владельцу этого черепа, Амзейену, померещилось, что звук стал глуше, будто пошел сквозь кляп. Вероятно, Автор уткнулся в подушку лицом или закусил ее зубами. Наступила тишина.

– Ничего себе совпадение, да!? – коллега ошарашено зачиркал спичкой, вскоре у него в ладони зашевелился рыжий огонек, близнец тому пламени на мосту. Он прикурил, и майор сразу его вспомнил, не по имени, а так, визуально – он был из второй группы. – Видели, а!?.. – Такое чувство, что это я сам там врезался!

– А если не совпадение? – предположил Сергей Нильсович, ежась от схожего ощущения: в этот раз мысль Автора звучала как-то уж слишком эмоционально – их обоих сейчас на несколько секунд парализовало, и авария была как символ происходящего. – Может это кто-то из наших? – добавил Амзейн и они переглянулись.

Такое могло быть. Редко, но кое-кого отпускали к больным родителям или к жене – на мосту мог быть кто-то из них, из инфицированных военных или врачей.

Оба приникли к окну.

…вокруг горящей машины суетилось несколько человечков, пламя смаргивало, значит, его сбивали огнетушителем, и даже казалось, что огонь потух. Фигурки на мосту сгрудились в кучку и вскоре вынули из застрявшей под грузовиком машины черный комочек, положили его на дорогу, и все отбежали – затихшее пламя вдруг взвилось над этой кляксой, дохнуло длинной струей вверх и в сторону…

– Ебицкая сила! – пробормотал коллега, уперев лоб в стекло. – Пиздец!

– Да, – согласился Сергей Нильсович.

Окно еще раз качнуло.

– Мужики! Есть там кто?! – крикнули снизу в пролет лестницы. – «Красный уровень»! Всем собраться в холле! – Хомяков, ты там?!

– Идем! – крикнул вниз собеседник майора. – Нас всего двое тут! Идем!..

Семь этажей клиники отозвались гулким эхом.

– Пойдемте, – позвал он Амзейена. – «Красный», значит точно какая-то херня случилась.

Хомяков не ошибся: случилось страшное, случилось много страшного одновременно во многих местах. Регистрация последних сообщений выявила то, о чем военные и гэбисты подозревали и, что считали неизбежным, но все же отдаленным вариантом развития событий – вирус давно уже вышел за пределы клиники, но лишь сейчас масштабы этого стали всем очевидны.