СЕРДЦА ЛИМОННЫХ КАНАРЕЕК

Он потянул на себя пучок с ближайшей кочки. С трудом вырвал несколько волосков с невидимой лохматой головы и поднес к лицу – почти их не видно. И не обрезался – крови на ладони нет.

За грудиной прошла волна, а под сводом черепа дрогнула мерцающая тень – что-то ему сказали. Но толком Лакша ничего не расслышал, и почувствовал на щеках краску стыда.

«О чём? Пожалуйста. Я не успел. Кровь? Волосы? Что?!»

Это всегда была фраза, которая откликается на твои мысли, но от волнения он сразу забыл, о чём именно думал в тот момент.

«Иди домой, всё будет хорошо».

…

– Может быть ещё можно уехать? – спросила жена, массируя ему перед сном шею и плечи. – Может, они в другом городе снова запишут нас на коррекцию?

– Нет. База одна. Ехать некуда, – сдавленным голосом проговорил Лакша. – В другую Агломерацию нас с ней не выпустят, а здесь – где бы мы ни очутились, они будут знать, что коррекцию мы уже прошли… Можно самим Манечку передать. Так делают. Тогда разрешают навещать.

– Я знаю. Раз в год. Марка уже отдали, – кивнула Алиния.

– Василий боялся, что перед самым процессом будут очереди, или изменят правила, поэтому решили заранее.

– Кто же придумывает эти правила? – с тихой ненавистью спросила жена.

– Не начинай. Ты давно не была в городе.

– Может и тебе туда больше не ездить? Может, хватит? С ними всё равно не договориться!

– Ты даже не представляешь… что там. Чем они заняты.

– И не хочу! Давай хоть эти две недели проживём без них.

– Не нервничай, Алин.

Лакша почему-то считал, что жена более нервная, чем он сам, хотя любой бы заметил, что это не так. Да, Алиния мгновенно и бурно на всё реагировала, это правда, но зато она была не склонна сгущать краски, не любила обременять себя обидами, не строила мрачных прогнозов и не ждала постоянно беды, а вот Лакша ко всему перечисленному был очень даже расположен. Желчный, высокомерный, он лишь прятал от постороннего глаза острые фазы своей паранойи, да не слишком умело – Алиния с первого дня их знакомства сразу поняла, что внутри у него словно реактор, требующий постоянного охлаждения и контроля. Она и охлаждала, как умела. Но когда, увлекшись, он заходил в обличающих речах на третий круг, она не выдерживала, и устало морща лоб, просила его «перестать нудеть». Он обижался, надолго умолкал, и про себя думал – «какая же она нервная». Вот и сейчас, вместо того чтобы рассмотреть свою кислую физиономию и себе выставлять диагнозы, он как обычно заботливо предостерёг её.

– Не нервничай. Всё будет хорошо.

Алина вытерла о его плечи остатки масла, выглянула из-за спины мужа, наклонилась, явив русалочьи груди, и её красивые светлые брови вопросительно нахмурились.

– Да, – соврал Лакша. – Я слышал. Всё будет хорошо.

…

Утром в челноке историк, вместо того, чтобы спокойно поразмыслить о происходящем, напротив впал в замешательство. «Тебе же вчера СКАЗАЛИ – такой дар – чего же ты?!» – восклицал он сдавленным шёпотом. Но какая-то механическая часть ума вцепилась в суматошные подсчёты дней и часов, оставшихся до начала процесса, и оторваться от этого занятия не удавалось. «Тринадцать дней, меньше двух недель, ничего не успеешь! Чтобы подделать документы, придётся искать нужных людей, надо будет сдавать им ДНК, менять метки каким-то образом, делать что-то с кровью…. На всё это понадобится куча времени. А в сутках лишь двадцать четыре часа – и не спать нельзя. Если бы ты даже понял, ЧТО тебе сказали – и то бы не успел, а ты ещё даже ничего не понял! Ты только воображаешь, что тебе дали спасительный совет, а на деле – ничего не было. Сам подумай, ну что можно успеть за тринадцать дней?!»

Роящиеся клубком мысли мешали Лакше вспомнить тот миг тишины, в котором вчера прозвучал голос. Он пробовал снова и снова, но кроме того, как он тянет к себе пучок мокрой травы, представляя, что это волосы, чувствуя, как её острые края царапают кожу, ничего вспомнить не получалось. Он снова присматривался к своей ладони, как тогда в темноте, и снова повторял слова «кровь», «резать» и «волосы», проверяя все попутные этим словам ассоциации, но – бесполезно!

За окном промелькнули две огромные шарообразные постройки. Подъезжаем! Скоро начнётся…. Он так надеялся на этот отрезок дня, когда никаких дел – ровный гул, вибрация и редкие тычки тормоза перед пересадками, но надежды его не оправдались. С каждой минутой паника нарастала. Он закрыл глаза…

«Учись жить в тишине. Следи за дыханием. Когда вдох от одного неба полетит к другому, вспомни о безмолвных просторах, зияющих меж атомов внутри тебя и внутри самих атомов. Когда выдох побежит обратно, вглядись в них, в эти необозримые океаны тьмы, окружённые редкими искрами тверди. Это твой мир, там – в молчании – твоё спасение и твой путь».

Тычок тормоза заставил Лакшу приоткрыть глаза.

– Не получается, – виновато шептал он. – Я слишком боюсь. Слишком не хочу отдавать её в их круг. Я убить готов. Какая уж тут тишина! Какое спасение…

Прозвучало рекламное объявление. Чтобы «повысить интерес к жизни, предлагали заменить мышцы брюшины, кожу и часть желудка на прозрачные прототипы».