СЕРДЦА ЛИМОННЫХ КАНАРЕЕК

– Так, значит… – диктор трясущейся рукой пригладил сальные волосы, и опять попытался сосредоточиться на цепочке фактов. – Значит, звонки, да? Иногда я, значит, не слышу тех, кто говорит. Вы поняли. Ну, и я вынужден там… шутить, или говорить, что связь прервалась, и так далее. Вот и ТОГДА такой же момент был, в ТОТ день. Ночью. Часа четыре, или пять утра было …. И вот вижу я на мониторе, кто-то звонит, ну, а на музыке не успел проверить – есть контакт или нет, и включаю человека в эфир. А там тишина. Но я чувствую, что с той кто-то стороны есть. Дышит кто-то. Я говорю – давайте, или будем говорить, или я беру следующий звонок. Пауза тянется, и я хочу уже переключить, как вдруг мне вроде бы ответили. Вроде – «простите, простите, пожалуйста…». Я говорю – что? Повторите, мол, громче?! – А мне в ответ опять, типа, «нет, простите, не могу». И трубку положили. Ну, я веду себе эфир дальше, а голос этот вроде остался, понимаете? Один раз еще – «Прости, друг, не хотел», еще потом какие-то вздохи, охи пошли. Ну, я тогда все свалил на усталость. А потом слышу, этот чужой голос опять говорит – «Все – давай спать, что было, то было» – Я не уверен, что он именно так сказал, но типа того…. Глюк такой, понимаете? Я, в общем, опять не среагировал, прибавил немного себе вискаря, и потихоньку-помаленьку довел дело до смены. Пришли новости, я попрощался, а в такси вмазал еще немного. Пришел, бухнулся спать, и уже только вечером проснулся. И вот понимаю, что в полусне, ворочаясь – я тот голос опять слышу. Что именно не помню. Но что-то спокойное. А потом, кофейку выпил, стакан, другой и вдруг, бац! – «Семечки, да семечки» начались, и каждые десять минут, три часа … Я еле до эфира дотерпел. И во время эфира лезла какая-то ахинея. Но там я за своим текстом слежу, поэтому ничего не запомнил. А сегодня утром всё уже стало очень четко слышно. Вот я тут записал, предыдущую реплику. Она не первая сегодня, но она какая-то совсем ненормальная.

Он протянул доктору газету, на полях которой профессор прочитал следующее.

«Ты могла бы есть меня, Инга Леонидовна. Гляди-ка, сколько бу-бу-бу! – она просто может есть меня ложкой как вишневый мусс…. И больно не будет… ешь еще, ешь еще, еще ешь …»

– Никакой Инги Леонидовны, вы, надо полагать, не знаете? – спросил врач.

– Нет, разумеется!.. А вывод у меня, знаете, какой, профессор?

– Да, очень интересно. Какой?

– Я думаю, что перенапряг у себя какой-то там отдел мозга. Видать, в нем чего-то замкнуло, и он стал работать на одной частоте с тем, кто звонил. Как радиоприемник. Возможно такое?

Профессор подумал немного и согласился.

– Науке, – сказал он. – Известны и ещё более загадочные случаи. Люди вдруг настраиваются на волну совсем другой эпохи, другого языка – и мозг им исправно передает весьма качественную и убедительную информацию, о которой они и слыхом раньше не слыхивали. И не могли. Но из-за того, что проверить, откуда идет сигнал, невозможно, у нас, у врачей, возникает соблазн приписать авторство каким-то удаленным отделам мозга самого пациента. И я очень даже рад, что у нас с вами появился шанс провести серьезное исследование этого феномена и ответить, наконец, на вопрос об авторстве однозначно.

На этом они пожали друг другу руки и разошлись. Вернее, ушел профессор, с обещанием прислать блокнот. А заболевший диктор, приободрившись и заложив руки за голову, стал, лежа на кровати, ждать новых сообщений.

3.

Изнемогаю я. Ну что у меня за принцип такой тупой?! Почему я даже в мыслях неудачу не допускаю? И чтоб никаких соперников! Может я деспот?! В каждой женщине чувствую угрозу своей власти. Они ж теперь не такие.

– Не какие?                                                                   Неподчиненные. Непослушные. Своенравные. Сами выбирают. Гулящие.

– Ну, брат, ты провел линию. Неподчиненные, значит, гулящие. Где ты гулящих-то видел?

В кино полно…. В журналах.                                                       – Ты лично знаком?      Короче, бред. Это как Троекур паразитов боится, которые везде. Над ним смеешься, а сам такой же. Сам посмотри. В твоей жизни ни одной, н-и о-д-н-о-й гулящей не встречалось. Все кто тебе нравился, все скромницы, чистюли, щебечут по-воробьиному, а ты их пантерами хищными выставляешь. Ну, жена, положим, тебя разлюбила, но это когда было-то! «Сон разума порождает чудовищ» – это, брат, про тебя сказано.

Гойя. У него, кстати, на картине «Маха» – хищная.

– Тьфу на тебя! Не хочу даже продолжать… А может, тебе просто нравятся хищные?

Нет.