Сердце ангела

— Вы Спайдер Симпсон?

— В последний раз был таковым.

— Мне хотелось бы расспросить вас о Джонни Фейворите.

— А о чем именно?

— Ну скажем, не встречали ли вы его в последние пятнадцать лет?

Симпсон рассмеялся.

— В последний раз я видел Джонни на следующий день после Пирл-Харбора.

— А что здесь смешного?

— Ничего-. Что касается Джонни, то смешного в нем было мало.

— Так почему же вы рассмеялись?

— Я всегда смеюсь, как подумаю о том, сколько денег потерял, когда он надул меня, — объяснил Симпсон. — Это все же приятней, чем плакать. А в чем, собственно, дело?

— Я готовлю очерк для «Лук», касающийся забытых певцов сороковых. Джонни Фейворит стоит первым в списке.

— Не в моем списке, братишка.

— Вот и чудесно, — согласился я. — Если бы я говорил только с его поклонниками, у меня не получилось бы интересной истории.

— Единственными поклонниками Джонни были чужаки.

— Что вы можете рассказать мне о его романе с вест-индианкой по имени Эванджелина Праудфут?

— Ни черта. В первый раз об этом слышу.

— Вы знали, что он интересовался ву-ду?

— Втыканием булавок в кукол? Что ж, это на него похоже. Джонни был с причудами. Всегда влезал во что-то странное.

— Например?

— Погодите-ка; однажды я увидел, как он ловил голубей на крыше нашей гостиницы. Мы были где-то на гастролях, не помню точно где, и он сидел там с большой сётью, словно какой-то чокнутый собаколов. Я решил, что ему, может быть, не понравилась гостиничная жратва, но после шоу заглянул к нему в номер. Он сидел там, а на столе лежал дурацкий распотрошенный голубь, и Джонни тыкал карандашом ему в кишки.

— Зачем это было нужно?

— Вот и я спросил его о том же. Я спросил: «Что ты делаешь?» Он сказал мне какое-то забавное слово, не помню какое, и тогда я попросил растолковать его по-английски, он объяснил мне, что так предсказывают будущее. Дескать, этим занимались жрецы в древнем Риме.

— Похоже, он полностью был очарован черной магией.

— Ты угадал, братишка, — рассмеялся Спайдер Симпсон. — Не будь это потрохами голубя, так было бы черт знает чем другим: чайными листьями, например. Он носил тяжелое золотое кольцо с древнееврейскими письменами. Хотя насколько я знаю, он не был евреем.

— А кем он был?

— Будь я проклят, если знаю. Может, чертовым розенкрейцером[14]. Он носил в своем чемодане череп.

— Человеческий череп?

— Когда-то он был человеческим. Джонни сказал, что череп взят из могилы человека, который убил десятерых. Божился, что он придает ему силы.

— Похоже, он вас разыгрывал.

— Может быть. Бывало, перед представлением он сидел, уставившись на него часами. Если это шутка, то она чертовски хороша.

— А вы знали Маргарет Круземарк? — продолжал я.

— Маргарет как-ее?

— Невесту Джонни Фейворита?

— Ах, да, дебютантка из высшего общества. Я встречал ее пару раз. А в чем дело?

— Как она выглядела?

— Очень хорошенькая. Не болтливая. Знаете, есть девушки, которые в основном говорят глазами.

— Я где-то слышал, что она предсказывала судьбу.

— Может быть. Но мне она не предсказывала.

— Почему они расстались?

— Понятия не имею.

— Вы не могли бы дать мне имена некоторых старых друзей Джонни? Людей, которые могли бы помочь мне с моим очерком?

— Братишка, кроме костяной головы в чемодане, у Джонни не было ни единого друга на свете.

— А как насчет Эдварда Келли?

— Никогда о нем не слышал, — заметил Симпсон. — Я знавал пианиста по имени Келли, но это было задолго до того, как я повстречал Джонни.

— Что ж, спасибо за информацию, — поблагодарил я.

— Вы очень помогли.

— Не за что.

Мы повесили трубки.

Глава девятнадцатая

Я лавировал между выбоинами по автостраде «Вест-сайд» до самой 125-й улицы, а затем проехал по Гарлем-Реалто мимо гостиницы «Тереза» и Апполо-театра на Ленокс-авеню. Неоновая вывеска в витрине аптеки Праудфут не горела. Зеленый раздвижной козырек спускался до самого полу, а к стеклу скотчем была прикреплена картонная табличка «СЕГОДНЯ ЗАКРЫТО».

В закусочной я нашел настенный телефон и справочник. Эпифани Праудфут в нем не числилась, только ее аптека. Я позвонил туда, но никто не ответил. Полистав справочник, я обнаружил номер Эдисона Суита. Набрав первые четыре цифры, я повесил трубку, решив, что неожиданное посещение будет более полезным. Через десять минут моя машина стояла на 152-й улице, напротив его дома.

У входа молодая домохозяйка с двумя вопящими у ее ног малышами, придерживая хозяйственную сумку, пыталась отыскать в сумочке ключи. Я предложил помочь и подержал сумку, пока она открывала дверь. Она жила на первом этаже и слабо улыбаясь, поблагодарила меня, когда я вернул ей сумку с покупками. Малыши прижимались к ее пальто, шмыгая сопливыми носами, и не сводили с меня широко раскрытых карих глаз.

Я поднялся по лестнице на третий этаж, и тут же обнаружил, что дверь в квартиру Тутса не совсем закрыта. Я толкнул ее ногой, открывая настежь. Ярко-красное пятно растеклось по противоположной стене, словно на холсте абстракциониста. Это могло быть краской, но чисто теоретически.