Сердце ангела

Впрочем, удар нисколько не замедлил Круземарка. Он лез напролом, жестко и коротко работая кулаками. Я не смог блокировать все его удары, и он ужалил меня пару раз, пока я нашаривал в куртке наручники. Я использовал «браслеты» как цеп, ударив его слева направо поперек лица и треск стали о кость показался мне сладкой музыкой. Я повторил удар повыше уха и он, хрюкнув, рухнул навзничь.

Резкий вопль магната эхом разнесся в истекающем влагой тоннеле и замер. В темноте гигантской мухой загудело электричество. Третий рельс.

Я не хотел прикасаться к телу. Было слишком темно, чтобы разглядеть его как следует, и я отступил на безопасную дорожку. При свете далекой лампочки смутно виднелся силуэт фигуры, распростершейся поперек рельсов.

Вернувшись к двери, я поискал возле лесенки кожаный саквояж. Из него на меня уставилась оскаленная львиная маска из папье-маше. Под скомканным черным плащом я нашел маленький пластиковый фонарик. Больше ничего. Я шагнул назад, в тоннель, и включил его. Круземарк лежал съежившись, словно кучка старой одежды, с застывшим в агонии лицом. Невидящие глаза уставились на убегающие рельсы, а раскрытый рот застыл в беззвучном вопле. Спираль едкого дыма поднималась над его сожженной плотью.

Я сер свои отпечатки с ручки саквояжа и бросил его рядом с телом. Маска выпала на угольную крошку. Посветив лучом фонарика на дорожку, я нашел свой револьвер у стены, в нескольких футах от себя, и сунул в карман. Костяшки правой руки мучительно болели, но пальцы двигались, значит, они не сломаны. «Лейке» повезло меньше — в глубине линз появилась паутина крошечных трещин.

Я проверил свои карманы. Все было на месте, не считая кожаного талисмана Эпифани. Он потерялся в драке. Я немного поискал, но не нашел его. Предстояли дела поважнее. Освещая путь фонариком Круземарка, я заспешил по дорожке, предоставит миллионера-судовладельца очередному поезду, который расчленит его. Сегодняшней ночью крысы угостятся на славу.

Выйдя из подземки на станции «23-я улица», я взял такси на углу Южной Парк-авеню. Я дал водителю адрес Маргарет Круземарк, и через десять минут от высадил меня перед Карнеги-холл. На углу стоял старик в потрепанной одежде и наяривал Баха на скрипке, скрепленной маскировочной лентой.

Я поднялся на одиннадцатый этаж, не заботясь о том, помнит меня высохший старик-лифтер или нет. На хорошие манеры уже не хватало времени. Дверь в квартиру Маргарет Круземарк была опечатана полицией. Замок был заклеен полоской липкой бумаги. Я сорвал ее, подобрав нужную «железку» и вошел внутрь, вытерев ручку рукавом куртки.

Включив фонарик папаши, я направил его луч в гостиную. Кофейный столик, на котором было распростерто тело, исчез вместе с кушеткой и персидским ковром. На их месте остались силуэты из пластыря. Очертания рук и ног Маргарет Круземарк, торчащие с четырех сторон прямоугольного силуэта стола, были похожи на автопортрет человека, напялившего на себя бочонок.

В гостиной не нашлось ничего интересного, и я прошел по коридору в спальню колдуньи. На всех ящиках и шкафчиках с досье находилась печать полицейского Департамента. Я пробежал лучом фонарика по крышке стола. Календарь и разбросанные бумаги исчезли, но на краю блестела полированной костью древняя алебастровая шкатулка.

Дрожащими руками я поднял ее. Несколько минут я возился с ней, но крышка с резной трехглавой змеей не поддавалась. В отчаянии я швырнул шкатулку на пол. Она разлетелась вдребезги.

Среди осколков блеснул металл. Я схватил со стола фонарик. Комплект армейских «собачьих жетонов» серебрился в переплетениях цепочки из бусин. Я поднес к свету маленький прямоугольный жетон. Непроизвольная дрожь холодом пронзила мое тело. Я провел ледяными пальцами по выпуклым буквам. Вместе с серийным номером и типом крови машина отштамповала имя: ЭНДЖЕЛ, ГАРОЛЬД Р.

Глава сорок седьмая

По пути вниз я не сводил глаз с ботинок лифтера, машинально поглаживая большим пальцем выпуклые металлические буквы, словно слепой, читающий текст по Брайлю. Мои колени ослабли, но голова лихорадочно работала, пытаясь увязать все вместе. Головоломка никак не сходилась. Все это наверняка подстроено, а жетоны — приманка. Круземарк — один или с дочерью — замешан в деле, а Сифр — его мозг. Но зачем? К чему все это?

Промозглый ночной воздух вывел меня из транса. Я бросил пластиковый фонарик Круземарка в мусорную урну и подозвал проходящее такси. Прежде всего мне необходимо было уничтожить доказательства, спрятанные у меня в сейфе. «Угол 42-й и Седьмой», — сказал я водителю, откидываясь назад и задирая ноги на откидывающееся сиденье.