Сердце болит….

Однажды, лет тридцать-сорок тому, из Москвы приехал по делам Борис Иванович Тхор. Архитектор, лауреат Ленинской премии. Пришли мы на «свой берег», к школе… Лев Иванович Ульянов, директор (вместе учились – он в девятом), затащил нас к себе, устроил торжественную линейку. Повязали нам галстуки. Красные. Боря рисовал портреты. Каждому дарил. Рассказал о Монреале, где по его проекту уже построен выставочный павильон СССР. А я – о своем: о войне, одноклассниках.

Потом, не сговариваясь, мы сели с ним за одну парту. Остальные места оставались свободными. Вдруг Борис встал и ушел… в свой «параллельный».

Ребята! Новое поколение. Вот оно! Всё поняли. Мы почтили поименно память без вести пропавших мальчишек и девчонок – «одноклассников».

…Как взвод пехоты после атаки – потери.

Мы не воевали. Мы были дома – ровесники своего СТЗ, дети… Еще и коллективизации ровесники… Это что-то другое, мало нам понятное было.

…Живу и удивляюсь! В один голос теперь о той, первой после нэпа «перестройке» и только самое черное… Кому не лень трубят. И палочки – трудодни. И крепостное (беспаспортное) житие. И стаж трудовой – ноль. Пенсия – 10 р.

А на них – колхозниках – пахали. Они спасли, защитили страну. Армию прокормили… И то, что беднота когда-то нажитое соседом, хорошим хозяином, охотно делила, растаскивала: «Кулак – враг! Всю семью – на север, на погибель! Дом крепкий кому? Под сельсовет!»

Это был тоже колхоз… Ровесники.

А нам нравилось то время! Тридцатые… Росли в поселке, будто «с иголочки» новеньком. Проект – американский. Рядом сами американские специалисты. С семьями сначала… пока им долларами платили.

…Паровое отопление (от завода). Всегда «гор.» и «хол.» в кранах. Ванна, душ и т. д.

Островок социализма!..

В степи на окраине старого города, вчера еще похожего на Камышин, на тот же Саратов… Вокруг чистые скверики между домами. А парк! Над берегом… Даже часы огромные из живых цветов! Долго ходили. Сказка!

На берегу, на склоне – рядов двадцать места для зрителей. И белый (прозрачный – пароходы видно) экран. Бесплатное кино. Даже звуковые… Каждый вечер!

За Волгой, напротив, своя «Культбаза». Деревенька Скудры – яблоки для нас вольные…

Вышка трехэтажная. Прыгали прямо в Волгу! Бассейн плавучий, купалка тоже для нас… Лодочная станция гребная, где отец брал по заводскому пропуску лодку, весла (бесплатно! как понять?) и катал нас с мамой, сколько мы хотели…

И еще ОСВОД, доступный… нам – резерву флота! Не только для утопающих…

А школа! Чуть не забыл. Дворец… Такие теперь не умеют делать.

Тогда был один общий первый. Провели нас в боковую дверь… Даже сфотографировали у крыльца для газеты «Даешь трактор!».

Потому что хотели досрочно, торопились…

Первый этаж был почти готов. Помню, немножко мусора было в коридоре. Нас ввели в крайний класс… Огромный! Окна до потолка… Сам потолок (как потом и на вокзале, разрисуют художники) – картина!

Но сразу обвалился на нас: сырой был.

Мы все, с учительницами вместе, бегом в свою старую, похожую теперь на барак школу… Учебный 1936/37 год продолжался!

Для нас обошлось без потерь. Но взрослые между собой обсуждали. Уже шепотом: «Враги народа!»…

…И наконец, яхт-клуб! Это у нас. Тогда! Настоящий. Как у них. Там…

Эллинги, яхты дорогие. Спортсмены в белом – элита.

Шеф – сам директор СТЗ. Балтийский моряк!

…Музей Военно-морского флота прямо в «офисе» яхт-клуба.

Модели боевых кораблей, торпедных катеров! Мы все «заболели»! Каждый умел уже в руках нож держать. Сначала из коры лодки делали. А с кораблями как быть?

…В одиночку, тайно (отнимут старшие) ушел на остров, высмотрел бревнышко. Дубовое… Еле оторвал, «добыл» из кучи дров недалеко от дома лесника (так вмерзло)… И поехали! Я-то на лыжах, а оно – волоком. К ночи добрался до дома, спрятал под кроватью… Сушить!

До самой бомбежки это оставалось тайной: мой будущий корабль. Но мечту не убить. И болезнь эту не вылечить!

Построил! Через полвека. Но уже не модель: лодку, парусник, с каютой для двоих. Вдвоем и строили. С женой. Семь лет. Без отпусков и выходных.

Упрямый получился «мальчишка». А моей школой был музей в яхт-клубе. И то бревно.

…А вот это уже было уделом взрослых. Тоже в клубе… Малый симфонический оркестр. Наш сосед по квартире инженер Пастивый приучал нас… к своему любимому саксофону… неутомимо. Дома (ужас!).

Спасенье могло быть в яхт-клубе. Но как? Валька Голев – одноклассник – знал про мою слабость. Для него парус – будни. Папа – главный яхтсмен. Голев старший и руководил вместе с военными последней переправой с Тракторного. Под бомбами, снарядами – стреляли немцы уже со Спартановки. И погиб Иван Петрович смертью героя. Спасая людей…

Семья пряталась в одном из эллингов на берегу. Тяжелораненая, мама умерла у Вальки на руках… Остались с сестренкой. Не переправились. Пропали.

…Много воды утекло в Волге после тех «пионерских поминок» моего 6 «Б». Все не могу забыть: такое чудо загубила война, наш Нижний! И каких людей!

Горько оттого еще, что «сказка» наша теперь – это стоп-кадры из «Сталкера». Хоть мэрами трижды были «свои», тракторозаводские…