Сердце Черной Мадонны

Тот утвердительно кивнул, а потом вдруг улыбнулся. Улыбка сверкнула лишь на миг, но Ирке и мига было достаточно, чтобы увидеть совсем другого Макса. Оказывается, у него ямочка на правой щеке. И нос чуть вздернутый. А когда губы растягиваются в улыбке, уголки карих глаз поднимаются вверх, и вид у Макса становится какой-то по-детски озорной…

Заметив Иркин взгляд, Макс тут же стал серьезным, если не сказать – суровым. Деловито собрав бумаги в свою сумку, он сухо попрощался, пообещал звонить и покинул Милину квартиру.

Когда дверь за Максом закрылась, Миледи обернулась к Ирке, серьезно посмотрела ей в лицо и сказала:

– Я была в него влюблена.

– В Макса? – зачем-то переспросила Ирка, хотя понимала, о ком речь. – Но он же совсем не твой типаж – далеко не красавец…

– Да, знаю. В том-то и весь парадокс.

– Тогда почему он еще не твой?

– Не осмелилась.

– Ты? – не поверила Ирка. Она знала, какой напористой, а порой развязно наглой бывала Мила с мужчинами.

– И на старуху бывает проруха, – немного смущенно улыбнулась она. – Я все ждала, что он сам… Женщины у него нет, сразу было видно, а тут я, почти голая, в кровати… И он ухаживает за мной, переодевает, обтирает меня, беспамятную…

– Он даже попытки не предпринял?

Мила отрицательно покачала головой.

– Может, проблемы у него? Я имею в виду сексуального плана?

– Нет у него никаких проблем. Я видела, чувствовала – он возбуждался. А потом, как Челентано в кино, дрова ходил рубить. – Она тяжело вздохнула: – Наверное, дал себе обет воздержания…

На самом деле никакого обета Макс не давал. Просто в какой-то момент своей жизни решил, что отныне будет заниматься сексом только с любимой женщиной (иначе это просто блуд), а Милу он не любил. Да, он восхищался ее красотой, она возбуждала его, но сердце его при взгляде на роскошную женщину было спокойным. Другого бы это не остановило. Да и самого Макса раньше не останавливало – он занимался быстрым сексом с малознакомыми девушками в купе поезда, например, или в кабинке ресторана, а когда таких случаев не подворачивалось, обращался к услугам продажных женщин. Но теперь он стал другим, и душа его требовала любви. После стольких лет Максу вновь хотелось испытать это чувство. Чувство, которое ему довелось пережить дважды, и дважды же из-за него попасть в беду…

Он вырос в неблагополучной семье. Отец много пил, мало работал, что не мешало матери рожать от него детей. Братьев и сестер у Макса было восемь. Естественно, что материнского внимания на всех не хватало, не говоря уж о любви. Порой Максу казалось, что она вообще никого из них не любит, а рожает лишь потому, что не хочет идти работать. А тут государство платит то декретные, до детские плюс льготы многодетным и бесплатные обеды в школе. Короче, худо-бедно жили. С голоду не пухли, а что в обносках ходили, так ничего страшного, от этого не умирают.

По окончании восьми классов Макс пошел в ПТУ и выучился на шофера. Получив права и диплом, был призван в армию. И если других провожали родители, друзья, подруги, то Макса лишь старшая сестра – мать опять была на сносях, отец в очередном запое, приятелей забрали раньше него, а девушки у парня не было. Те, кто нравился ему, брезгливо морщились при взгляде на его одежонку, а девицы его «круга» не привлекали Макса. В итоге в армию он ушел девственником.

Часть, в которой Максу надлежало отбыть два года службы, была образцово-показательной. Кормили отлично, и никакой дедовщины. И все бы хорошо, если б не ротный Макарский, невзлюбивший Макса с первых дней. Надо сказать, что майор терпеть не мог практически всех солдат, делая исключение только для тех, кто стучал ему на своих товарищей, но Максима Савина просто ненавидел. Беспричинно, но от этого не менее сильно. Так что львиная доля издевательств ротного-мизантропа пришлась на долю Макса. Он чаще всех чистил в уборной толчки зубной щеткой, «стоял на тумбочке», бегал кроссы в полном обмундировании. Его будили среди ночи, чтобы послушать, как звучит один из пунктов военного устава. Его не отпускали в увольнение. Его письма не доходили до адресатов…

Но все это было ерундой, все это можно было вытерпеть. Кошмар начался, когда Макс влюбился. Звали девушку Машей. Она была одной из «солдатских невест». Был в их маленьком военном городке такой тип девушек. Разбитные, бесшабашные, как правило, не очень хорошо устроенные, они скрашивали казарменную солдатскую жизнь, даря паренькам свое внимание и не очень умелые, но пылкие ласки. Маша была из их числа. Пухленькая, симпатичная хохотушка, лазившая через забор части ради встреч со своей любовью – таджиком Алимом.