Сердце Черной Пустоши. Книга 2

– И никаких поездок на поле боя. Лучшее, что ты можешь сделать для меня – оставаться в безопасности, чтобы не занимать мои мысли в самый ответственный момент.

С этими словами его высочество поцеловал меня в лоб, и, мягко отстранив от себя, направился к выходу.

– Карл! – не сдержалась я, когда муж уже открыл дверь. Принц замер, а я выкрикнула: – Вы любите меня?

Принц посмотрел на меня долгим взглядом.

– Ты – мое сердце, Элизабет, – сказал он, прежде чем оставить меня одну.

Глава 23

Стоило шагам его высочества стихнуть, я тоже выбежала из библиотеки, пронеслась по дворцовому коридору и помчалась сквозь анфиладу комнат с высокими потолками. Слуги, которые встречались по дорогое, торопливо кивали, а служанки испуганно приседали в книксенах.

Миновав, наконец, дворцовые покои, я выскочила в сад, и в груди сперло, отчего-то я никак не могла полноценно вдохнуть. Медленно, вдох за вдохом, я наполнила легкие короткими рывками и побежала снова, не разбирая дороги.

Когда нога зацепилась за ветку, я упала, и только это остановило меня. Уронив голову на руки, я разразилась рыданиями, лежа прямо на земле.

Диларион встревоженно попискивал, тыкался мордочкой в лицо, пытался слизывать слезы со щек раздвоенным языком, но на смену им тут же приходили новые, а я все лежала на земле, чувствуя, что мой большой и прекрасный мир, каким был еще утром, с грохотом рассыпался на части. Понимая, что так нельзя, что надо взять себя в руки, сделать что-то полезное, я тем не менее, продолжала лежать, чувствуя себя слабой, раздавленной и глубоко несчастной.

Дракончик, который уже притих и терпеливо дожидается окончания истерики, вдруг завопил, словно предостерегает о неведомой опасности. Я вскинулась и, сидя на пятках, обернулась, но, заметив Рамину, облегченно выдохнула.

Камеристка, прижимая к груди сверток и держа в другой руке стакан воды, который чудом умудрилась не расплескать, опустилась рядом на колени.

– Выпейте, принцесса, вам станет легче.

С этими словами Рамина протянула воду, и я принялась нервно пить мелкими глотками. Затем, вернув стакан девушке, благодарно кивнула.

Рамина развернула сверток, который оказался моим плащом изумрудного цвета.

– Вот, миледи, Лана принеслась в опаленном, испорченном платье, и я подумала, что ваше должно быть не в лучшем виде. Не к лицу принцессе Черной Пустоши разгуливать в рванине…

Я закуталась в плащ, мельком отметив плачевное состояние нарядного платья, которое еще час назад было желтым.

– Ты права, Рамина, – хриплым от рыданий голосом произнесла я. – Не к лицу принцессе Черной Пустоши валяться и стонать от несправедливости жизни, в то время, как ее люди нуждаются в ней. В конце концов, у меня всегда были высокие баллы по целебным зельям и настоям, а тетушка просила всерьез подумать о профессии целителя.

Глаза камеристки зажглись надеждой, хмурое до этого лицо словно засияло изнутри.

– Вы лучшая, принцесса, лучшая в мире…

– Не говори глупостей, Рамина, – попросила я, поднимаясь.

– Так ведь от вас теперь зависит все, – пробормотала камеристка и развела руками. – Вы – наша спасительница!

– Это мой муж наш спаситель, – глухо ответила я, а от тени предположения, что с принцем может случиться неладное, когда отбудет в самое сердце битвы, внутри все сковало льдом.

– Ваш муж спасет Черную Пустошь, – уверенно произнесла Рамина, и ледяная лапа внутри начала понемногу разжиматься. – Но спасти самого принца может только его жена!

Мы направились к выходу лабиринта из живой изгороди, куда, оказывается, я забежала, не разбирая дороги.

– Ты о посте и молитвах? – хмуро спросила я, вспоминая, чему учила Бенара, когда знакомила с обязанностями леди.

Выдержав небольшую паузу, Рамина ответила:

– О них.

В голове мелькнули воспоминания о проведенных часах в склепе, потом рассказы Рамины о местных обычаях. Я тряхнула головой и попросила:

– Ты говорила о некоем амулете, Рамина, который обладает божественной силой и способен отвести беду от мужа. Расскажи о нем.

Камеристка развела руками, словно не знает, что еще сказать, и заговорила.

– Сотворить такой амулет под силу только самой верной и любящей жене, которая не пожалеет ничего, даже своей крови, то есть самого ценного, что у нее есть, чтобы охранить мужа в бою.

– Я ничего не пожалела бы для моего принца, – глухим голосом произнесла я.

– Так ведь амулет этот делается с помощью магии, принцесса, – испуганно пробормотала Рамина, вытаращив глаза. – А в Черной Пустоши магия запрещена.

Память услужливо напомнила, что я являюсь наследницей двух сильнейших магических домов – Гриндфолд и Бранж, бывшего правящего дома Изумрудного Нагорья и дома, которому не было равных в управлении стихиями. Внутренний голос подсказал, что смогла бы сделать для своего мужа защитный амулет невиданной силы, но слова Рамины о невозможности пользоваться магией в Черной Пустоши отрезвили.

– Да, – глухо проговорила я. – Запрещена. Забудь о том, что спрашивала тебя. Пока мое сердце бьется, я не нарушу приказа его высочества.