Сердце Дайвера (ЛП)

— Так что же мы будем делать дальше? — нерешительно спрашивает он.

— Мы можем быть друзьями? — предлагаю я.

Он грубо смеется.

— Нет, мы не можем.

— Подожди, почему? — спрашиваю я. — Раньше мы были друзьями.

— Мы никогда не были просто друзьями, Пейтон, и это было еще до того, как я узнал, какова ты на вкус. Я не хочу быть друзьями, — эти жаждущие темные глаза смотрят на меня. — Я хочу трахнуть тебя, всегда хотел, — прямо заявляет он.

Я вдыхаю в шоке. Две минуты назад он не мог смотреть на меня, а теперь признается, что хочет меня? Это повергает меня в шок, но счастье охватывает меня от осознания того, что он хочет меня так же сильно, как я хочу его. Я не могу не облизывать губы, глядя на него, моя киска начинает пульсировать, когда я представляю, как он делает именно это — трахает меня.

— Итак, что это нам дает? Ты все еще ненавидишь меня, Кал.

Он пробегает взглядом по мне, похоть наполняет его глаза, как свет в темноте, на который я не могу не обратить внимания, и я дрожу от его силы.

— Может, и так. Я все еще могу ненавидеть тебя и хотеть зацеловать тебя до смерти.

Мое сердце замирает, а желудок сжимается. Мы смотрим друг на друга, оба зная, что не должны этого делать, но не в силах сдержаться. То же электричество и похоть все еще пылают между нами, сильнее, чем когда-либо прежде. Мы знаем о последствиях желания друг друга, но это нас не останавливает. Мы подобны кораблям в шторм, которые неизбежно потерпят крушение. Этот мир всегда возвращает меня к Калену, и я боролась с этим так долго, так чертовски долго. Я лгала себе, говоря, что не хочу его, но глядя в его темные глаза, я не могу лгать. Я не могу бороться.

Он нужен мне.

На мгновение мне хочется быть слабой. Мне страшно, я заперта в пещере, из которой мы можем не выбраться. Возможно, мы скоро умрем… и я не могу умереть, не попробовав его снова. Не испытав весь этот голод и гнев, наполняющий меня, не попробовав вкус этих эмоций на его губах и не почувствовав их в его руках.

Я бросаюсь на него, и он ловит меня, чтобы я не поранилась. В этот раз я отказываюсь быть отвергнутой. Он не может говорить такое дерьмо, смотреть на меня так, словно он никогда ничего не хотел так сильно, как меня, а потом оттолкнуть меня. Никогда снова. Устроившись на его коленях, я обхватываю его лицо и приникаю к нему, пока мои губы не находят его. Он замирает, даже не дыша на мгновение, прежде чем застонать. Он хватает меня за волосы, углубляя поцелуй. Он доминирует над моим ртом. Как и в первый раз, в поцелуе чувствуется боль, темнота, и это вызывает привыкание.

Это заставляет меня прижиматься ближе к его телу. Он так отличается от Тайлера и Фина, но все они одинаково удивительны. Очевидно, он чувствует то же самое и подпитывается потребностью, с которой мы так долго боролись, потому что он переворачивает нас и прижимает меня к уступу. Огромное тело возвышается надо мной, удерживая меня, а его рот снова накрывает мой. Он покусывает и посасывает, владея поцелуем, владея мной.

Все происходит так же, как в ту ночь, с поцелуем, который я никогда не смогу забыть, от мужчины, в которого я никогда не должна была влюбляться.

Я стону ему в рот, и он глотает звук. Он хватает молнию моего костюма и тянет вниз, пока моя грудь, обтянутая лишь спортивным лифчиком, не обнажается. Затем он стягивает и лифчик, и его пальцы мгновенно крутят мои соски, словно наказывая меня за то, как сильно он меня хочет. Я выгибаюсь дугой от его прикосновений, моя киска становится стыдливо влажной, пульсируя в такт сердцу.

Обхватив ногами его талию, я чувствую его твердую длину, прижатую ко мне даже через костюм. Он сжимает и обхватывает мою грудь, пока я снова не начинаю стонать ему в рот. Он рычит, звук такой мужественный и глубокий, что я дрожу, когда он вжимается в меня своим членом. Кален отрывается от моего рта, и я задыхаюсь, откидывая голову назад, когда он целует меня в горло. Мы знаем, что если остановимся или замешкаемся хоть на мгновение, чары разрушатся. Чувство вины и прошлое встанут между нами, но ни один из нас не хочет подобного на этот раз. Это безумие, его губы не отрываются от моей кожи, и каждый поцелуй оставляет на мне клеймо, которое я чувствую до самой глубины души. Он скользит губами вниз, пока не касается моей груди, и его темные глаза сталкиваются с моими, когда он вбирает в рот мой сосок.

От этого грязного зрелища я дрожу, прижимаюсь к нему, отчаянно нуждаясь в этом. Мы теряемся друг в друге, забывая обо всем остальном — о других, о пещере. Остаемся только мы и голод, который всегда существовал между нами. Потираясь о его твердый член, я умоляю его своим телом трахнуть меня, взять меня так, как он меня ненавидит, и выплеснуть всю эту силу на мою кожу, пока я не задохнусь. Я хочу, чтобы он смыл всю душевную боль и печаль, пока не останется лишь любовь, которую я испытываю к этому человеку.

Раздается треск коммуникаторов.

— Вы оба в порядке?