Сердце Дракона

За который я узнаю правда ли то, что сказали девушки об уплате дани.

— Всё, что у тебя есть: три ночи и два дня, княжна Алтари, — отчеканил ледяным тоном эрранец. — И если ты ещё не поняла: с тех пор, как ты сама впервые позвала дракона, твоё мнение в этом вопросе больше не учитывается.

Вместе с тем белоснежная скатерть продолжала пропитываться его кровью. И это, признаться, очень отвлекало. Не люблю я боль. Даже чужую.

— И всё равно, не понимаю, к чему такая спешка? — повторила то, что уже говорила, после чего поднялась на ноги. — Опасаетесь, что мой отец потребует меня назад? — предположила следом.

И попала в точку.

— Ты же сама говорила: ты здесь по собственному желанию. Без дозволения на то князя Ордмера. И лучше быть тебе стать княжной Эррана до того времени, как он потребует тебя назад, — брезгливо поморщился господин наместник, только теперь обратив внимание на стёклышки в своей ладони.

Их он вынул, даже не моргнув. И уставился на меня в полнейшем изумлении, когда я подошла ближе, а затем аккуратно потянула за собой прочь из спальни, дабы промыть порезы.

— И зачем ему требовать меня назад, если это сохранило жизни нескольким тысячам его подданных? — вопросительно выгнула бровь, включила воду и достала чистое полотно, которое смочила.

Сарп Эрран Сагитари посмотрел на меня, как на глупенькую. И даже улыбнулся соответствующе. Но не ответил. Сперва дождался, пока я закончу убирать кровь с его руки, а после перевяжу, и мы вернёмся в спальню. На этом моменте я решила, что готовить заживлящий бальзам всё же придётся прямо сейчас и развернулась к каменной чаше с нужными ингредиентами. Да только дальше продвинуться не удалось, мужчина меня не отпустил.

— Ты же очень сообразительная княжна, когда тебе это нужно, — притянул к себе ближе, тронул одну из прядей, аккуратно и как-то неестественно нежно заправив ту мне за ухо. — Отбрось мысли о надуманно безмерной отеческой любви и подумай хорошенько, почему князь Ордмера готов был отдать за тебя одну ни много ни мало — сто двадцать тысяч душ, — прошептал тихо-тихо.

Тихий голос отозвался в подсознании чем-то далёким, глубинным, пронизывающим, раздирающим душу на миллионы кусочков боли…

— Он… знает, — обронила почти беззвучно. — Он знает то, зачем я нужна Дракону? — говорила и самой себе не верила.

Господин наместник снова улыбнулся. На этот раз ласково.

— Как я и сказал, ты очень сообразительная княжна, — придвинулся ещё ближе, хотя прежде казалось ближе уже и некуда.

Щеки коснулось чужое обжигающее дыхание. А я… Растерялась.

Дурацкое, совершенно неуместное ощущение, котороев последнее время всё чаще и чаще навещает меня, благодаря этому эрранцу, будь он неладен!

— Но откуда ему знать? — засомневалась в собственном предположении.

Хотя, если поставить на одну чашу весов появление как минимум ещё одного дракона, способного подчинить все княжества, а на другую — чрезмерную, слепую отеческую заботу князя Ордмера, то первое выглядело намного правдоподобнее. Всё же мой отец всегда в первую очередь заботился о благополучии вверенных ему земель. И нас учил тому же.

— Может быть, от твоей матери? От кого, по-твоему, ты получила свой дар? — хмыкнул Сарп Эрран Сагитари. — Вряд ли князь Ордмера просто так поймал в реке венок никому неизвестной в его княжестве девицы, у которой даже приданого толкового не было.

Будто пощёчину влепил, не просто о моих родных сказал. И я бы отшатнулась от него, да только рука господина наместника легла мне на затылок, не позволяя отстраниться, вынуждая запрокинуть голову, почувствовать чужое дыхание… на своих губах.

— Это неправда. Отец очень любил маму, — пробормотала совсем тихо, ошалело глядя в глаза цвета сумрака.

— Да? А чего же тогда твоя прабабка иного мнения? Если не веришь мне, можешь сама у неё спросить, — злорадно усмехнулся эрранец. — Ах, да. Как я мог забыть? — изобразил задумчивость. — Она же, после нашего с тобой визита в её дом, решила сменить место жительства и снова сгинула где-то в диарских лесах. Но ничего, я её обязательно найду. Позже, — закончил ледяным тоном.

Он так и не отодвинулся. И мне такой возможности всё ещё не позволял. Просто стоял и смотрел в мои глаза, самым позорным образом наполняющиеся слезами. Хорошо, ни одна из них так и не скатилась с ресниц. А я сама, как околдованная, не могла сомкнуть их, перестать видеть наполненный яростью и ненавистью взгляд мужчины, который так жестоко выворачивал меня наизнанку, сам того не подозревая. А может, я банально заблуждалась и именно подобного он добивался. Всё же, такой как он, всегда знает, что делает.