Сердце Дракона. Финал целиком. Цикл завершен

Но матушка говорила, что в этом и есть урок истории. Что рыбка, начавшая свой путь карпом, пройдя сквозь столько испытания, преодолев чудовищные трудности и пережив самые смертельные опасности, уже больше не сможет оставаться тем маленьким карпом, что начал свой путь.

Он станет другим. Может лучше, отважнее, честнее и смелее, а может злее, лживее, изворотливее и хуже. Поэтому никто не знает, чем закончится карп, когда он заберется на водопад. И потому большинство предпочитают так никогда и не начать взбираться.

Ведь можно и сорваться.

— Ты любишь рыбок? — прозвучал голос за спиной.

Элиол резко обернулся и обомлел. Но лишь на долю мгновения. Он увидел то, что сперва ему показалось видением или миражом. Настолько красивой была Тисэ. И, пожалуй, теперь он понимал, почему Тонжек сравнивал её с пудингом.

Просто люди еще не придумали тех слов, что могли бы описать внешность Тисэ. Не было метафор для её глаз и эпитетов для волос и кожи.

Но наваждение прошло.

Не успело сердце ударить дважды, как Элиол заметил в глазах, достойных украсить ночной небосвод, маленький огонек грусти. Холодный и дрожащий. Как котенок, оказавшийся на улице в холод и дождь.

— Я люблю истории, — ответил Элиол и, задумавшись, улыбнулся. — Но рыбок тоже! Особенно жаренных в луке и масле. Очень вкусные получаются!

Она улыбнулась и, зачем-то отвернувшись, засмеялась в ладонь.

— Почему ты отворачиваешься? — спросил мальчик, продолжая бултыхать ладонью в воде.

Когда Тисэ повернулась обратно, то её лицо вновь напоминало маску. Изумительной красоты, но словно неживое.

— Высокородная девушка не должна показывать своих эмоций на людях, — произнесла она явно заученную фразу.

— А как тогда ты веселишься с друзьями?

— С друзьями? — переспросила она и огонек грусти в её глазах зажегся еще сильнее. — У меня нет друзей.

Элиол едва не задохнулся от удивления. Как это может не быть друзей! Если нет друзей, то… то… как же тогда…

— А как ты тогда ловишь кузнечиков? — он не сдержался и задал свой вопрос вслух. — И играешь в камешке на речке? И как строишь замки из песка или ползаешь по заброшенной мельнице? Там ведь все дети города постоянно собираются.

И, чем больше он говорил, тем сильнее замечал, что в глазах Тисэ, если присмотреться, кроме огонька грусти больше ничего и не было вовсе.

— Ты никогда не ловила кузнечиков, — внезапно понял мальчик. — но ведь… это ведь так весело!

Тисэ только чуть грустно улыбнулась. И Элиол уже хотел возликовать тому, что девочка хотя бы так проявила какие-то эмоции, но тут к ним подошли слуги.

Две женщины средних лет, в черных, строгих одеждах и со столь же строгими взглядами.

— Молодая госпожа, — поклонились они Тисэ. — вы должны были ждать юного мастера в зале.

Элиол заозирался по сторонам. К кому это они обращались? Тут был какой-то юный мастер? Но нет, в саду находились лишь они с Тисэ.

— Простите меня, — ответила Тисэ и сделал какой-то странный жест, будто хотела присесть, но по скрещенными ногами.

Это было так смешно, что Элиол не сдержался и расхохотался, но тут же, заметив серьезные взгляды слуг, осекся. Он, в буквальном смысле, поймал смешок на кончике языка и, чуть было, не поперхнулся воздухом.

Наверное, это было настолько комично, что даже Тисэ не выдержала и засмеялась. И если бы Тонжек слышал этот смех, то не стал бы сравнивать девочку с пудингом. Скорее с первыми снегирями или, может, весенней капелью на утренней сосульке, смешно свисающей с козырька. Или с журчанием ручья, только-только освободившимся от зимнего плена.

— Молодая госпожа! — хором возмутились слуги.

— Простите меня, — повторила девочка, мгновенно вернувшая на лицо свою неизменную маску.

Слуги нахохлились сродни голубям в луже, и, в молчании, отправились в сторону дома. Тисэ поспешила следом, а с ней рядом и Элиол.

— Ты не выходила из дома, верно? — догадался он.

Тисэ молча отрицательно покачала головой.

— А хочешь, — широко улыбнулся мальчик. — я приду и украде тебя? И тогда мы сможем ловить кузнечиков, играть в камешке и даже попытаться забраться на последний ярус заброшенной мельницы! Я там, если честно, еще никогда не был. Не то чтобы я трус, но… страшно очень.

Она снова ему улыбнулась, а потом опять погрустнела.

— Меня стерегут день и ночь, — ответила она. — со мной всегда слуги, а у дверей комнаты стражники.

Элиол задумался. И тут что-то щелкнуло в нем. Как если бы он вспомнил что-то забытое или, наоборот, узнал что-то, о чем еще не знал прежде и… странное чувство.

— Тогда я создам твою копию, — прошептал он на ухо девушке. — такую, что сможет обмануть любого слугу и стражника.

Тисэ посмотрела на него так, как обычно смотрят на городских сумасшедших.

— Такое может произойти только во сне, — ответила она.

И теперь уже пришел черед Элиола погрустнеть.

— Я не вижу снов.

— Как? — удивилась девочка. — Совсем?

Элиол кивнул.

К этому моменту они уже добрались до зала, где, наверное, могло уместится несколько домов с их улицы. Просторный, с каменным полом, стенами обшитыми драгоценными металлам и окнами с разноцветным стеклом.