Сердце Дракона. Том 4 (СИ)

А потом, словно из другого мира, он услышал крик. На миг в плотной стене песка он увидел брешь. В этой бреши Койот бился с одним из драконов, удерживая остальных при помощи своих “клонов”.

Вот только он в пылу сражения не видел, как трещит пик одной из скал-костей. Видимо, ее подсек один из прошедших мимо цели ударов Хаджара.

Сперва Хаджар широко улыбнулся такому повороту событий. Победа уже была у него в кармане. Оставалось только дождаться, когда гора рухнет на голову Койоту. Вот только еще секунду спустя Хаджар увидел, как осколок этой самой скалы, словно снаряд из пушки, выстрелил под давлением.

Занятые сражением и попыткой защититься от его эха зрители не обратили на это внимания. Кричал же мальчик, который смотрел в лицо несущейся к нему смерти.

Ребенку не было и пяти лет…

— Проклятье! — зарычал Хаджар.

Он напряг все мышцы в теле, игнорируя невероятную боль, он призвал все остатки энергии, но этого не хватило, чтобы отразить удар Небесного солдата.

У Хаджара не было ни единой возможности отбить атаку и спасти мальчишку.

Ребенок, зажмурившись, ждал своей участи. Отец говорил ему не подходить к арене слишком близко, но тот не послушался. Как же он сейчас сильно об этом жалел! И как же ему было страшно!

Он сжался маленьким комочком и ждал боли. Ждал, кажется, целую вечность. Но боль так и не пришла. Лишь что-то горячее и мокрое капало ему на лицо.

Когда мальчик открыл глаза, то он увидел перед собой гиганта. Такого большого, что тот закрыл собой солнце и небо. Ярко блестели его нечеловеческие, словно звериные голубые глаза. Рот был искривлен в насмешливой улыбке, а по его краям текли струйки крови.

Гигант, раскинув руки в стороны, стоял над мальчиком. Из его груди торчал белый осколок скалы, а на левом боку зияла дыра от жала.

— Все будь порядок, — на ломаном наречии бедуинов произнес гигант. Его глаза закрылись, но он не упал. Так и продолжил стоять, закрывая своим телом испуганного мальчика.

Глава 287

Хаджар просыпался в самых разных ситуациях и состояниях. От доброго гудежа в голове после очередной попойки с братом до продырявленной стрелой спины в лазарете “медвежьего” отряда. Просыпался он в постелях красавиц, которые были рады разделить ночь с прославленным генералом. Бывало, что приходилось находить свое лицо в куче свиного навоза в хлеву.

Последнее зачастую было связано с все теми же попойками на пару с Неро.

Но еще никогда несколько граней таких пробуждений не сливались в одну. Никогда — до этого самого часа.

Хаджар еще до того, как открыть глаза, уже ощутил знакомые отзвуки боли, разносящиеся по телу. Он сразу понял, что стоит ему лишний раз пошевелиться, и нервы как в кипяток опустят. Такое часто происходило после тяжелых ранений. Вот только на этот раз он лежал не на жестких деревянных перекладинах лазарета, а утопал в чем-то мягком.

Его тело лежало на материале столь тонком и элегантном, что казалось, будто боги забрали его к себе и укутали в одеяло из облаков. Слух уловил чужие мерные сердцебиения и тихие вдохи и выдохи. В ноздри ударил тонкий аромат духов и благовоний. Все мужское естество Хаджара, несмотря на раны, тут же дало о себе знать.

Инстинкты раньше разума осознали, что Хаджар находится в женской компании. Теплота двух мягких тел согревала его с боков.

Открыв глаза, Хаджар уставился на свисающие с потолка шелка сиреневого цвета. Сам он, в мазях и бинтах, лежал на подушках и покрывалах. Причем ложе было достаточно большим, чтобы вместить в себя сразу девять человек.

Одного Хаджара и восемь юных дев. Лиц их он разглядеть не мог — раны не позволяли особо шевелиться. Но вот очертания фигур, линии манящих грудей, густые длинные волосы и полная обнаженность заставили его проснуться полностью.

Все же Хаджар оставался здоровым (в данном случае — относительно) молодым мужчиной. И то, что он сперва принял за подушки под головой и одеяло, оказалось девушками-бедуинками.

Штора, заменявшая вход в шатер, отодвинулась, и внутрь вошла Ильмена. Они встретились взглядами, а затем девушка скользнула вниз по торсу Хаджара. Тот, пусть и не из стеснительных, тут же пожалел, что не может пошевелить рукой, чтобы прикрыться.

— Вижу, тебе полегчало, Северянин, — несколько по-шальному улыбнулась воительница, поставив на столик поднос с разными склянками.

— Накинь покрывало, — с хрипом попросил Хаджар. Речь давалась ему тяжело.

Ильмена взяла в руки широкий серебристый шелк, подошла к кровати и… замерла.

— Неужели все варвары такие стеснительные? — спросила она.

— Не знаю. Мне неловко. Хватит издеваться над раненым.

— Мужчина, который признается в неловкости, — протянула Ильмена, все же накидывая покрывало. — Странный ты человек, Хаджар. И как мужчина — странный, и как воин — тоже.

Не дав Хаджару возразить, девушка тут же принялась будить бедуинок и что-то им говорить. Те, нехотя просыпаясь, потягивались и разминали затекшие за ночь тела. Хаджар предусмотрительно закрыл глаза. Впрочем, его воображение не подвело, и в чреслах стало больно. Он терпел.