Сердце Дракона. Том 4 (СИ)

Последующие три дня компанию Хаджару составляла лишь Азрея. Больше в шатре кроме неразговорчивого старого лекаря никто не появлялся. Сам же лекарь, старик в одеждах столь же дорогих, как и на вожде, приходил, только чтобы сменить повязки.

Постепенно силы к Хаджару возвращались. На третий день он уже жалел, что те красавицы, греющие его и постель, так больше и не пришли. Вечером того же дня вновь заглянули лица помимо лекарского.

Койот принес костыли и пожал руку. Только сейчас Хаджар мог ответить на этот жест и без боли вытерпеть давление на свое предплечье. Тот же Койот помог Хаджару подняться с постели, нацепить легкий кафтан и встать на костыли. Две деревянные палки с обмотанными тряпками жердями, на которые ложились подмышки.

На них Хаджар кое-как, но все же самостоятельно вышел за “стены” шатра. Распущенные длинные волосы, свисающие до лопаток, тут же завихрил веселый, прохладный ветер. На Мертвые Горы спускалась ночь. Уже зажглись кому-то нужные звезды, а солнце поспешно освободило сцену для полной луны.

В пустыне она выглядела необычайно большой и близкой.

Койот шел рядом с Хаджаром. Он пришел в себя намного быстрее — сказывалась разница между практикующим и истинным адептом. Способности к регенерации у последних явно находились за пределами возможностей Хаджара.

Бедуины явно готовились к празднику. Всюду висели глиняные горшки с прорезями со свечками внутри. Хаджар не знал, каким образом, но свет из них лился разноцветный. Запах жареного мяса и приправ бил в голову похлеще набатного колокола. Всюду звучал смех, люди танцевали. Полуобнаженные девушки крутились под ритмичную музыку, а юноши едва ли не воинственно били ладонями в барабаны.

Когда Хаджар шел к центру празднества, куда его пригласил вождь, то всюду встречал доброжелательные улыбки. Из тьмы выныривали счастливые люди и что-то шептали, дарили, а некоторые (в основном молодые девушки) целовали его в щеку или край губ.

Койот улыбался этому, здоровался с кем-то, кого-то обнимал и так же поспешно целовал. Все это резко контрастировало с тем, как еще совсем недавно племя встречало “чужаков”.

В центре лагеря в небе вился настоящий огненный столб. Огромный костер, жар от которого был настолько силен, что невозможно было подойти ближе, чем на десять метров. Люди сидели вокруг, кто-то танцевал в оранжевых отсветах на песке.

На своеобразном возвышении находился все тот же вождь в окружении своих ближайших людей. Рядом примостился Харад с разведчиками. Судя по их пьяным лицам, они явно уже давно праздновали. Хаджар почему-то не сомневался, что теперь караван точно пропустят к оазису.

Завидев Хаджара и Койота, вождь слегка приподнялся над подушками и призывно помахал рукой. Когда Хаджар шел мимо рядов празднующих, многие салютовали ему на местный манер, кто-то просто улыбался.

Краем глаза, среди толпы незнакомых лиц Хаджар увидел отчаянно машущего ему мальчишку. Хаджар не жалел о содеянном. Будь у него возможность — он бы сделал то же самое.

Из-за его поединка не должны были страдать маленькие, глупые дети. Так что Хаджар просто кивнул ребенку и пошел дальше.

— Садись, Хаджар. — Вождь слегка подвинулся на подушках.

Он не пытался помочь Хаджару опуститься несмотря на то, что последний явно испытывал трудности. В противном случае вождь уронил бы честь и достоинство воина и мужчины, выставив его слабым и беспомощным. А ни слабость, ни беспомощность не приветствовались среди жестоких, но свободных племен бедуинов.

— Выпей нашего вина, — вождь взмахнул рукой, и маленькая раба поднесла поднос с кувшином, — вечером отведай наших женщин.

Очередной взмах — и вперед подались сразу с десяток красавиц-рабынь. Среди них были и те, что грели постель.

— Спасибо, достопочтенный вождь, — кивнул Хаджар, слегка пригубливая вино, — но, прошу простить мне мое невежество, что мы празднуем?

Вождь улыбнулся. Впервые за все время он действительно продемонстрировал хоть какие-то искренние эмоции.

— Рождение нового сына племени, — произнес он с таким тоном и нажимом, что нельзя было не догадаться, кого именно он имеет в виду.

Вождь куда-то кому-то кивнул, и вскоре музыка смолкла. Когда стихли последние отзвуки ритмичного боя барабанов и замерли танцующие, вождь поднялся со своего места.

Он обвел взглядом лица присутствующих и, раскинув руки, начал что-то говорить на родном языке.

— Вождь рассказывает о твоем поступке, — переводил Койот, — он говорит, что порой так бывает, что Вечерние Звезды путаются в своем небесном беге и дух свободного путника Моря Песка оказывается заперт в теле рожденного на чужой земле. Но даже так дух этот так страдает по дому, что всегда спешит к солнцу и пустыне.

Вождь продолжал речь едва ли не нараспев, частенько при этом указывая на Хаджара.

— Он говорит, что благодарит Звезды за то, что те привели потерянного сына обратно к дому. Что сделали его в пути сильным и достойным и что дали шанс проявить себя духу.

В этот момент вождь взмахнул рукой в сторону мальчишки, сидящего на плечах своего отца.

— Теперь же он просит шамана дать тебе имя и знак сына племени.