Сердце двушки

Улыбаясь в пространство все той же ускользающей улыбкой, которой он всегда приветствовал соседей по подъезду, Делибаш прошел к Гаю. Личные арбалетчики Гая, дежурившие у входа, пропустили его без вопросов. Рядом с Гаем, как всегда, маячил Арно. На Делибаша он уставился снисходительно. Бедный Арно, занятый стратегическим планированием крупных злодейств, парил в небесах и плохо представлял, как сильно ненавидят его рядовые берсерки. Даже арбалетчики Гая и те, если бы не Гай, давно превратили бы умненького секретаря в утыканную болтами мишень.

Гай был занят делом странным, больше ожидаемым от Белдо: сидел у миски с водой и, низко наклонившись, закручивал воду ложкой.

– Иди сюда! – велел он Делибашу. – Смотри!

Делибаш заглянул в миску. Не до конца растворившаяся соль крупными хлопьями лежала на дне. В бликах движущейся воды Делибаш узнал копытовский лес, сарайчик, холм, заброшенные огороды и ржавеющий остов тягача. Копытовцы как бешеные хомяки обожали затаскивать на свои огороды самые невероятные вещи, считая, что они когда-нибудь пригодятся. Делибаш давно не удивлялся, когда обнаруживал у кого-то на огороде списанный железнодорожный вагон или пропавшую из парка бывшего пионерлагеря гипсовую статую, для маскировки забросанную тряпками.

– Знаешь, где это? – спросил Гай.

– Да.

– Несколько дней назад Ларри рассказал, что у шныровских гиел родились щенки, и сегодня я хотел проверить. Меня чуть не сбросила гиела. Перестала слушаться поводьев.

Делибаш поверил ему с трудом. Гай был прекрасным наездником. Как-то он летал с ним. Гай сидел в седле как приклеенный. Делибаш задавал себе вопрос: сколько же часов практики у Гая накопилось за все эти годы? Получилось такое немыслимое число, что не хотелось ему верить. Оно вгоняло в тоску.

– Если так и дальше будет продолжаться, мы потеряем контроль над гиелами. Думаю, дело в гепарде. Кажется, этот уникум способен на большее, чем управлять одним конкретным зверем. – Гай с силой подул на воду, сместив вращение ближе к стенкам миски. Из кустарника показался Гавр с дохлой вороной в зубах. С гордым видом он поднес ворону к сараю, разжал зубы и уронил ее у дверей. – Любопытно работают инстинкты! Ведь никто не мог научить его! Мы уже много поколений не содержим гиел совместно, – сказал Гай.

– В сарае щенки? – спросил Делибаш.

– Да. Ты должен уничтожить их, пока шныры их не перепрятали. Взрослых гиел, разумеется, тоже… Я уже послал берсерков, но основную работу выполнишь ты!

– А если кто-то из шныров попытается мне помешать? – спросил Делибаш.

– Прикончи! – сказал Гай.

Делибаш повернулся и пошел к двери. Он шагал, а в ноздрях у него все еще жил запах Гая. От Гая пахло медузами, гниющими водорослями и болотом. И все это с примесью медикаментов – ну как если открываешь старую задохнувшуюся аптечку с лекарствами.

Глава восемнадцатая. Датчик клубники

Для героев меня не существует. Я вне структуры их мира. Я вообще не могу появиться в их мире. Если бы я захотел оказаться в собственной книге, мне пришлось бы создать литературный образ самого себя, который, являясь мной, существовал бы отдельно от меня. Это был бы я, но это был бы и не я.

Но если бы какой-то герой начал угадывать мое присутствие, напряженно вглядывался бы в меня и я ощущал бы его любовь ко мне, то я постепенно сблизился бы с этим героем и стал бы изливать через него мои самые любимые, самые дорогие для меня мысли. И, наверное, для этого героя я придумал бы какую-то особенную книжную судьбу. Только была бы это счастливая книжная судьба? Дарил бы я ему красавиц? Награждал бы его богатством? Едва ли. Ищущие глаза героя погаснут, он ожиреет и перестанет меня видеть. Поэтому судьбу я бы послал ему сложную, ищущую, со многими испытаниями.

Писатель Иванов

С утра Афанасий поехал в Рузу в строительную инспекцию. В прошлом году он, чтобы оправдаться, почему вовремя не сдал какой-то отчет, сочинил неудачную бумажку, что в их детском саду ведется стройка. Стройка! В детском саду! Детки дышат строительной пылью! На голову им падают ведра с краской и носилки с кирпичами!