Сердце из хризолита

— Эламир, — прошептала я. Еще раз внимательно перечитала письмо. Особенно внимательно посмотрела на дату, зачем-то даже потерла ее кончиком пальца. Как послание отца, написанное завтра, могло оказаться в шкатулке дядюшки, которую я нашла несколько дней назад? Которую до этого держали в запертом ящике стола много лет?

Я тряхнула головой и принялась вытаскивать шпильки из прически.

Почему-то казалось, что будь на моем месте Кейд, он бы уже все понял, осознал и растолковал мне, как именно дядя провернул этот фокус со временем. Пара шагов в прошлое, пара шагов в будущее, что может быть проще… Но ведь нет? Как он мог бродить туда-обратно, не боясь искаженного времени? Знал какой-то секрет, неизвестный Кейду? Или все гораздо… сложнее?

Ладно.

Я усилием воли заставила себя оставить в покое уголок письма, который то сворачивала, то разворачивала, пытаясь унять волнение.

Главное, что я вовремя его прочитала.

Завтра в имении никого не будет.

Значит, мы сумеем пробраться в библиотеку, не опасаясь столкнуться с моими родителями и братьями. И… я могу не бояться увидеть саму себя. Почему-то меня ужасно пугала возможность посмотреть в глаза маленькой Грете.

Спать и вправду совсем не хотелось. Я перечитала остальные письма — все они так или иначе свидетельствовали о том, что отца не будет дома в тот или иной день, начиная с конца этой весны и до конца октября. Кажется… Я нахмурилась. Дядюшка действительно оставил их для меня, чтобы я могла незаметно пробраться в собственный дом? Или мне только кажется, и у него был совсем другой замысел, который я не могу сейчас постигнуть?

Аккуратно спрятав письма обратно в саквояж, я медленно стянула чулки и дорожное платье и отправилась в ванную комнату. Там обнаружился пузатый нагревательный котел, и через некоторое время я уже нежилась в ванне, подложив под затылок подушечку с эмблемой гостиницы. На полочках рядом с раковиной нашлись кремы, мыло, духи, присыпки… все, что только можно пожелать после долгой дороги, чтобы тело наконец почувствовало счастье и отдохновение.

А потом завернулась в халат и устроилась в том же кресле с книгой.

В сторону спальни я даже не смотрела, чтобы не искушать судьбу.……

Любимые читатели!

Хочу сказать вам спасибо за то, что вы вместе со мной следите за этой историей, переживаете за Грету и Кейда, ставите нам сердечки и пишете комментарии. Автора и героев это всегда очень радует.

Хорошего вам дня/утра/ночи :)

Ваша Эля.

6.8

Едва небо за окнами посветлело, а улицы начали просыпаться, как я услышала стук. Я вздрогнула и чуть не уронила книгу на пол. Подбежала к двери:

— Кто… Что вам нужно?

— Грета, это я, — послышался голос Кейда.

Я чуть было не открыла ему тут же, но остановилась в последний момент. Какой он увидит меня? С распущенными волосами, в халате, босую? Какой стыд! В голове тут же зазвучал голос матери, ужасно возмущенный. “О чем ты думаешь, Грета? Неужели ты готова показаться мужчине в таком виде?”

— Кейд, подождите немного… Я сейчас!

— Можете не спешить, я подожду вас внизу, в холле.

Я быстро умылась и, глядя на себя в зеркало, стала заплетать косу. Пальцы не слушались, дрожали, пряди путались, выскальзывали. Я, закусив губу, смотрела на свое бледное взволнованное отражение с темными кругами под глазами и была мыслями далеко-далеко. Уже у ворот имения, на дорожке в парке, у дверей дома… Неужели у меня действительно все получится? Нет, не у меня… У нас с Кейдом.

Платье я не стала долго выбирать. Взяла то, что оказалось сверху: нарядное зеленое со вставками из переливчатой фиолетово-сиреневой ткани, почти бальное. Оно неожиданно оказалось гораздо удобнее, чем я думала: почти не стесняло движений и ощущалось на теле, словно легкое облачко. Я нервно улыбнулась. Весьма удачно, если нам придется бежать, например.

Кто знает, что нам еще придется сегодня делать…

Когда я спустилась в холл, Кейд сидел в кресле и читал газету. Увидел меня, быстро поднялся, шагнул навстречу.

— Как вы, Грета?

— В порядке. А вы?

Он пожал плечами:

— Пришлось вернуться туда, куда я не планировал возвращаться… больше никогда. Еще раз убедился, что у нашего мира отменное чувство юмора. Едва ты даешь себе зарок, как возникают обстоятельства, которые заставляют его… изменить. Кажется, времена, когда рыцарь давал слово и готов был лишиться жизни в бою, лишь бы его не нарушить, безвозвратно ушли в прошлое.

— Так что же это получается, — я взяла его под руку, и мы направились к выходу из гостиницы. — Из-за меня вы нарушили данное себе слово. Мне так жаль…