Сердце из стекла. Откровения солистки Blondie

Где-то среди этого нескончаемого бреда прозвучало приглашение посетить его особняк. На самом деле я не хотела идти – и без того устала. Разумеется, меня всегда восхищала легендарная личность Фила Спектора, но из-за этого приглашения меня раздирали противоречия. Я много слышала о Филе, любила его музыку, его сумасбродство меня интересовало, но я пела каждый вечер по два раза, без выходных. Мне не хотелось заставлять себя общаться, я думала отдохнуть перед следующим концертом. Но Питер решил, что надо идти.

Окруженный стеной особняк Фила находился недалеко от бульвара Сансет. Внутри ощущался леденящий холод кондиционера. Все было очень по-филспекторски. Крис помнит, что Фил встретил нас с кольтом сорок пятого калибра в одной руке и бутылкой вина «Манишевиц» в другой.

В ту ночь несколько гостей, включая Родни Бингенхаймера и Лидса, могли надеяться, что мы запишем несколько песен с Филом. Все должны были сидеть: Фил не любил, чтобы кто-то слонялся по залу. Он решил развлечь всех своей пародией на Уильяма Филдса[53]. В какой-то момент Фил послал за пиццей. Потом сел за пианино и принялся играть. Он хотел, чтобы я сидела на стуле рядом и вместе с ним исполнила Be My Baby и еще несколько песен The Ronettes. Он не отпускал меня, заставлял петь снова и снова. У меня не было никакого желания, потому что концертов хватало с лихвой, но на территории Фила отказывать было нельзя. Потом, чуть позже, когда мы все сидели на диване, Фил достал пистолет, приставил его к голенищу моего высокого сапога и сказал: «Пиф-паф!»

Вечерние посиделки

Верхний ряд: Сьюзи Сью, Вив Альбертин, я

Нижний ряд: Полин Блэк, Поли Стайрин, Крисси Хайнд

Фил работал в то время с Леонардом Коэном и повел нас в свою музыкальную комнату, чтобы сыграть что-нибудь, но сделал это на такой высокой громкости, что звук получился просто отвратительным. Мне хотелось только одного: вернуться в отель и поспать. Во время тура никогда не удается нормально выспаться, и с двумя концертами за вечер стараешься подремать при любой возможности.

Я все равно считаю, что было бы здорово записать что-нибудь с Филом, и все могло бы сложиться. Но, по-моему, у Питера Лидса были какие-то нелады с ним, и это нас отпугнуло. В итоге он стал сотрудничать с Ramones. Судя по тому, что говорили Джоуи и Джонни, это было непросто. Он хотел контролировать все единолично. Он был гением с пистолетом и неукротимой паранойей – а такое сочетание часто приводит к печальным последствиям. Мне действительно жалко, что он в тюрьме, – но еще больше мне жалко ту несчастную женщину, которую он заманил в свой особняк, а потом застрелил. Это ужасно: безумие, что такой яркий ум, такой мощный талант, как Фил Спектор, – человек, создавший «стену звука»[54], которая стала поворотной вехой в истории рок-н-ролла, – сейчас сидит за решеткой с подорванным здоровьем, гниет в тюремной больнице.

После нашего последнего концерта в Whisky мы отправились в Сан-Франциско, где играли в Mabuhay Gardens. Это был маленький филиппинский клуб, который стал панковым. В рекламных целях его владельца и ведущего Дирка Дирксена стали называть «Папой Римским панка». Сан-Франциско был настоящим большим городом, как Нью-Йорк или Чикаго, с полным набором развлечений и разочарований. Девушки там жили хорошенькие и стильные, так что парни из группы, скорее всего, хорошо проводили время. Я тоже не скучала, когда приходилось отбиваться от очень агрессивно настроенных дамочек: одним нужна была я, другим – Крис. Парни вломились на одну вечеринку в галерее искусств – в буквальном смысле вломились: запустили во входную дверь то ли кирпичом, то ли камнем. Где уж тут скучать. Эти несколько недель энергия из нас била ключом; все хотели вписаться в историю рока, а нам нужно было создать себе репутацию.

Затем последовал первый настоящий тур Blondie. С Дэвидом Боуи и Игги Попом.

Дэвид вместе с Игги работал над своим новым альбомом The Idiot в Берлине. Игги готовился к туру по Северной Америке с Дэвидом в качестве клавишника в его группе. На самом деле они могли взять к себе на разогрев кого угодно, но выбрали нас, простую местную группу, которую мало кто знал. Конечно, мы воспарили на седьмое небо от счастья. Мы полетели домой, собрали вещи и отыграли два сольных концерта в «Максе». А после второго выступления, ранним утром, погрузились в арендованный фургончик и двинулись в Монреаль, где начинался тур. В задней части машины была одна большая кровать, и мы все впятером сбились на ней, безрезультатно пытаясь поспать. Первый концерт тура ждал нас в ту же ночь.

Приехав на место, мы завалились в нашу гримерную и отключились. А потом дверь открылась: зашли поздороваться Дэвид и Игги. Мы все так и ахнули, от восхищения лишившись дара речи, но они держались очень мило и дружелюбно.