Сердце Катерины. Повесть II. Под пламенем Клинка (СИ)

И вот наконец армия Катерины перешла границу и вступила на территорию Эофола. Тяжелая пыльная дорога чёрной ниткой протянулась по эрафийскому приграничью. На окружающие земли, выжженные дьявольским огнем, нельзя было смотреть без содрогания. Не верилось, что совсем недавно это был цветущий край, населенный миролюбивыми племенами полуросликов, что склоны здешних холмов были усыпаны их небольшими деревеньками, а вокруг шумели леса и зеленели бескрайние луга. Теперь же небо было постоянно затянуто дымной мглой, через которую с трудом проникали тусклые солнечные лучи, в воздухе летал черный снег, смешанный с костяной пылью. Краснолицые захватчики превратили благодатную землю в покрытую толстым слоем пепла очерствевшую пустошь, почти лишенную воды и жизни. От раскидистых дубрав остались искривленные почерневшие стволы, по земле с тихим шипением текли дымящиеся потоки лавы. Само чрево земли взбунтовалось и выгнулось наружу многочисленными вулканами, то и дело изрыгающими клубы зловонного газа. Почти все реки пересохли, а оставшиеся превратились в мутные желтоватые ручейки, тянувшиеся тонкой затхлой струйкой. И лишь Анордас нес свои воды дальше криганских выселков, перерезая иссушенную черную землю и будто пытаясь хоть как-то напоить ее живительной влагой. Нависшие над головой тучи наливались багровой тяжестью, грозя прорваться огненным ливнем, и Катерина то и дело с безотчетной тревогой вскидывала глаза к мрачному бессолнечному небу. Глядя на жуткие пейзажи, мало чем отличающиеся от преисподней, она не могла не думать о том, что такая же судьба может постигнуть и родную Эрафию. Вот потому и надо было любой ценой, не считаясь ни с какими жертвами, остановить безумного криганского правителя, сорвать его чудовищные планы.

Растрескавшиеся копыта коней гулко стучали по каменистой земле, будто отбивая похоронную дробь по доблестным эрафийским рыцарям, отважившимся сунуться прямо в ад. На телегах лежали горы тюков с едой, стояли бочки с медленно гниющей солониной, бурдюки с водой и целые ворохи целебных трав и мазей. Об изготовлении бинтов и повязок Катерина позаботилась в первую очередь, когда готовила поход в Эофол. Раскаленный сухой ветер дул прямо в лицо людям, обжигая и иссушая кожу. За шесть дней, что люди королевы провели в эрафийском приграничье, сделавшемся теперь частью Эофола, ветер ни разу не сменился. Он что, всегда дул с востока?! Рыцари парились в закрытых шлемах и боевой броне, ибо легкие шерстяные плащи ветер мог с легкостью поджечь. Плотная рогожа скрывала фураж и самих фуражиров, люди ходили укутанными в грубый материал, как странные куклы. В воздухе стоял резкий запах серы, вызывающий кашель, боль в груди и слезотечение. Временами свинцовые тучи проливались дождями, но вместо воды с неба падала едкая кислота, насквозь прожигающая доспехи и оставляющая волдыри на коже, и тогда серный запах еще более усиливался. Воины разражались непристойной бранью, кляня на чем свет стоит и здешнюю природу, и демонов, так испоганивший некогда цветущий край. Впрочем, от кислотных дождей была и некоторая польза: эрафийские алхимики научились извлекать из мутной и зловонной маслянистой жидкости чистую серу, которую отправляли в Стедвик для торговли и использования в магии и ремеслах. Но воинам, страдающим от ожогов и удушья, было от этого не легче.

Уже с первой ночи, проведенной в Эофоле, людей начали одолевать кошмарные сновидения. Седоусый сотник, за плечами которого было немало сражений с криганами во время войны Восстановления, сказал, что это был дьявольский туман, что насылают демоны для устрашения своих противников. Катерина по ночам видела отца в гробу, видела его и личем, восседающим на неожиданно черном эрафийском троне, видела, как все жители Эрафии на глазах превращаются в нежить, как расползается и отваливается клочьями гнилая плоть, обнажая желтые кости… И просыпалась. Тяжело дыша, Катерина выскакивала наружу, кое-как укрывалась от жгучего ветра и окунала голову в бочку с холодной водой. Иногда помогало, но чаще нет. К бочке каждое утро приходили люди. Выглядели они измученными и усталыми. Катерина зло скрипела зубами и молилась, чтобы все эти тяготы не оказались напрасными.