Сердце Катерины. Повесть II. Под пламенем Клинка (СИ)

Этой ночью Катерину опять мучили кошмары. Как наяву видела она огромные демонские отряды, захваченные и разрушенные ими города, убитых мирных жителей… Перед ней вставал призрак отца, с болью и гневом вопрошающий: «Что же ты натворила?!»

Действительно, что же она натворила? Ну зачем, зачем она полезла в Эофол, не имея достаточно сильной армии? Ведь и в Эрафии, и в АвЛи ее предупреждали: не надо ввязываться в эту войну. «Не буди лихо, пока оно тихо»… Вот не вняла она этим предостережениям – и, желая отвести угрозу от Эрафии, достигла прямо противоположного результата. Да, она действовала из лучших побуждений, но теперь это уже неважно. А важно одно: именно по ее вине орды криганских демонов громят сейчас эрафийское войско. И она даже не может прийти на помощь, ведь в этом случае кригане прорвутся и здесь тоже, и всё будет кончено в считанные недели. Катерина была обречена оставаться здесь, на границе, из последних сил сдерживая усиливающийся натиск противника. Она не знала, сколько еще сможет продержаться. Армия несла потери, а на помощь Роланда теперь рассчитывать не приходилось. Время от времени он присылал письма, полные любви и надежды на скорую встречу, но постепенно их тон становился всё пессимистичнее. Сначала Роланд сообщил, что собрал большую армию на западе Эрафии и идет на соединение с генералом Кендалом, после чего пришлет часть своего отряда на помощь Катерине; затем – что пробиться к Кендалу не удается из-за яростного сопротивления противника; а из последнего послания стало ясно, что в сражениях с превосходящими силами криган армия Роланда понесла жестокие потери, а сам он получил серьезное ранение. В общем, было очевидно: положение неуклонно ухудшается.

От генерала Кендала за всё время пришло только одно послание. При взгляде на встревоженного гонца, доставившего его, у Катерины замерло сердце: неужели опять плохие новости? Дрожащими руками она открыла письмо, и уже первые строки повергли ее в отчаяние:

«Моя королева!

Как это ни прискорбно, я вынужден сообщить вам отнюдь не добрые вести…»

Катерину прошиб пот, в глазах потемнело. Учитывая тяжесть сложившегося положения, она боялась даже представить, что именно хочет сообщить ей Кендал. Она долго собиралась с духом, прежде чем нашла в себе мужество продолжить чтение. Но в письме было совсем не то, чего она ожидала:

«Недавно мне пришлось увидеть совершенно непонятное явление. Прямо на моих глазах из ниоткуда, из воздуха, появился город весьма странной архитектуры. Он выглядел настолько необычно, что я затрудняюсь описать его. Ничего подобного я никогда не встречал ни в Эрафии, ни в других странах. Позднее мне сообщили, что такие же города видели и в других местах. Я не знаю, кто их обитатели и что им понадобилось на наших землях. Неужели сейчас, в разгар войны с криганами, нам придется отбиваться еще и от этих непрошеных гостей? Если я смогу выяснить о них хоть что-то – сразу же сообщу вам.

Ваш Морган Кендал»

Катерина с облегчением отложила письмо в сторону. В отличие от Кендала, она не была напугана. Она испытывала естественное беспокойство, озабоченность, но – не страх. Вопреки всякой логике, королева чувствовала, что появление таинственных пришельцев может быть добрым знаком. Да, они могли быть настроены враждебно, но ведь могли оказаться и союзниками, неведомо откуда пришедшими на помощь в трудный момент…

Всецело поглощенная битвами с криганами и тревожным ожиданием вестей из Эрафии, Катерина совсем потеряла счет времени. Она уже забыла, сколько недель находится в этом унылом краю, тем более что здесь почти круглый год было одинаково хмуро и ненастно. И лишь когда небо очистилось от вечного полога туч, яркое солнце залило землю и установилась теплая ясная погода, королева с грустью вспомнила: сейчас – самая середина лета, время традиционного праздника Жизни. Он отмечался раз в тридцать лет в эти июльские дни, которые почти всегда оказывались самыми погожими в году. В честь этого праздника устраивали фестиваль по всему Антагариху, кроме Дейджи, где процветал культ смерти, а жизнь была не в почете. В каждой стране он проходил по-своему, но в Эрафии был, наверное, самым торжественным. Прошлый фестиваль Катерина застала десятилетней девочкой. В ее памяти сохранились пышно украшенные цветами и гирляндами улицы Стедвика, проходившие по ним с оркестром колонны нарядных горожан и крестьян, толпы зрителей, увлеченно наблюдавших за рыцарскими турнирами на площади перед дворцом, песни и музыка, доносившиеся с утра до вечера из городского сада, яркие огни фейерверков в ночном небе… Торжества продолжались целый месяц, и Катерина помнила, как ей было жаль, когда праздник закончился. И не ей одной. Фестиваль Жизни был самым главным из праздников, и его каждый раз ждали с огромным нетерпением. И вот сейчас подошло, наконец, время очередного фестиваля, но состояться ему было не суждено. О каком празднике могла идти речь, когда повсюду свирепствовали криганские захватчики, когда их войска стояли уже на пути к Стедвику?