Сердце кошмара

Залы, оттеснённые белым камнем, давно остались позади. Теперь Асмер и две женщины в его руках проходили через настоящие катакомбы, какими они должны быть. Здесь было темно, а стены, покрытые глиняными сотами, представляли собой сотни ячеек, заполненных человеческими черепами совершенно разной формы и размеров. А также и возраста.

Это было похоже на какую-то безумную коллекцию, ведь, посмотрев на безупречные, нисколько не попорченные ни временем, ни сыростью, черепки, можно было предположить, что за ними кто-то следит, словно кто-то своей заботливой рукой ухаживает за экспонатами, чтобы коллекция не страдала от их потери. Странная выставка выглядела очень жутко, особенно крошечные детские останки, пустыми глазницами жалобно смотревшие вокруг.

Асмеру в принципе было все равно куда идти, ведь он держал на своих плечах ответственность за целых две жизни. Мирра, которая все-таки уступила усталости и потеряла сознание, и Амелия – маленькая девочка, оказавшееся здесь во многом из-за своего отца, который залез куда-то слишком глубоко в поисках ответов.

Семья Кристенсенов пала под тяжелыми ударами правящей в городе силы, пала под ударами Церквей, одной из которых служила. Асмер не знал, жива ли Грета и сестра близнец Амелии, возможно, они все еще находились где-то там, внизу, в темноте. Впрочем, он бы их почувствовал, по крайней мере, их страх, который должен был пропитывать их насквозь, но, к сожалению, этого не было.

Катакомбы, как им и положено, петляли из стороны в сторону, раздваиваясь, расходясь множеством развилок, словно лабиринт. Теперь и для Асмера с его чутьем и особыми чувствами ориентироваться здесь стало трудно. Каждая стена и каждая дорога выглядели абсолютно одинаково, заводя в полные тупики.

Черепа. Черепа. Черепа. Маленькие. Большие. Детские. Взрослые.

Асмер начинал блуждать, но времени для этого у него не было, ведь пульс Амелии становился все слабее, все тише.

Он бежал. Бежал быстро, не запыхаясь и не уставая.

Запахло увядающей травой. Асмер повернул в сторону запаха, учуяв его совсем не носом, но каким-то совершенно новым, усиленным органом чувств. Выход был близко.

Он ускорился, когда ощутил дневной свет, мерцающий вдали. Асмер чувствовал выход где-то впереди. Он был замурован. Узкая арка высотой примерно два метра была наглухо заложена черным кирпичом. Это был один из тех входов в катакомбы, что был опечатан властями затем, чтобы предотвратить голодные смерти тех несчастных, кому вздумается спуститься в подземелья, выбраться из которых почти невозможно. Но стена не была препятствием для Асмера, который одним ударом ноги, закованной в тяжелый черный сапог, обрушил почти половину кладки. Тьму рассеял свет, Асмер вышел в теплый осенний Атифис.

Ему сразу показалось это место одновременно знакомым, и одновременно казалось, что он здесь никогда не бывал, будто на окружающую архитектуру и планировку улиц Асмер смотрел через плотную непрозрачную ширму. Это было странное ощущение, и он сначала не мог объяснить его, но через мгновение до Асмера дошло: он действительно знаком с этой частью старого Атифиса, знаком по карте, что досталась ему от Недларда.

Над ним виднелся потолок пешеходного моста и две стены из черного кирпича по обе стороны, уходящие вверх. В самом низу кирпич выглядел дряхлым и посыпавшимся, а кверху становился все более ухоженным и благородным, пока не обрел глубокий черный, как ночное небо, цвет. Асмер понял, где находится – на нижнем ярусе Старого Атифиса, этаком спальном районе. Людей, в дневное время здесь практически не было, что было Асмеру на руку. Хотя с другой стороны, ему была нужна помощь. Помощь людей.

***

Мирра погрузилась во мрак. Ей снился странный сон, будто Асмер, лишенный лица, несет ее по ужасным подземельям из человечьих черепов.

Сон был отрывистый и постоянно прерывался, когда веки Мирры в очередной раз закрывались не в силах оставаться поднятыми. Но лучше бы она держала глаза открытыми.

Каждый раз, когда ряды черепов исчезали за плотными шторами век, перед Миррой возникала занавешенная тьмой комната, в углу которой мерцал слабый свет. Девушка пыталась дотянуться до него, но каждое усилие, что она для этого совершала, будто подпитывала темноту, которая все с большим усердием тащила Мирру в свои недра.

Кошмар длился бесконечно долго, но, как и любой кошмар, кончился.

Мирра очнулась от яркого света, бьющего в глаза. Свет резал и выжигал сетчатку, и никак она не могла осмотреться. Девушка почувствовала мягкость травы под спиной и тень, нависшую над головой. Прищурившись, открыла глаза и увидела темную фигуру, склонившуюся над ней. Фигура отвернулась и направилась прочь.

– Асмер… Стой, не уходи, – хотела крикнуть она, но лишь прохрипела.

Однако темная фигура скрылась. Раздался звон стекла и ругань. А затем частые и громкие шаги.

– Ах тыж зараза. Стой…Эй, кто вы? У вас все хорошо? – Мирра почувствовала, как кто-то трогает ее запястье, прощупывая пульс. – Милая, поди сюда.

– Что это? Это кто? – раздался дребезжащий женский голос.

– Понятия не имею, но им нужно помочь.