Сердце кошмара

Мирра снова погрузилась во тьму, в последний момент увидев темный плащ, скрывающийся за поворотом.

VI

Когда Мирра очнулась, было темно. Она лежала в мягкой и чистой постели, а над ее головой раскинулось звездное небо. Звезды были мелкие и выглядели точно так, как их представляет любой школьник – пятиконечные равносторонние многоугольники, мерцающие холодным и тусклым светом. Но в них было что-то необычное, что-то совсем не похожее на обычную картину ночного неба, и Мирра долго не могла понять что.

– Это же просто потолок, – вдруг поняла она. – Просто потолочная плитка со светящимися в темноте звездами.

– Глупая, – продолжала Мирра. Не понятно почему, но ее пробило на смех. – Столько времени не могла понять, что это не настоящее звездное небо, а всего лишь его подобие.

Она осмотрела комнату. В флуоресцентном свете ненастоящих звезд ночь была не такой темной, и Мирра смогла различить очертания приютившего ее помещения.

– Или взявшего в плен? – спросила она себя. – Нет. Не похоже. Я не привязана.

Комната была совсем не большой. Основную ее часть занимала широкая кровать, стоявшая по ее середине, справа от которой располагался узкий, но высокий платяной шкаф, а слева столик с большим овальным зеркальцем. Мирра видела еще напротив кровати полку с книгами и аккуратно расставленные, явно недетской рукой, игрушки.

– Детская, – подумала Мирра, а затем в слух: – Это детская…Амелия!!!

Она хотела вскочить и броситься на поиски девочки, но ее тело имело на это совсем другие планы. Обессиленное, оно совсем не желало вставать с мягкой кровати, и неприятно покалывание в мышцах было этому подтверждением. Так что Мирра осталась лежать, обездвиженная и слабая.

Она пыталась вспомнить, как сюда попала, но последнее, что она помнила, был светлый коридор из белого камня с покрывающими стены лепниной и барельефами, тусклыми и местами выцветшими. А дальше круговорот образов и силуэтов, сильно смазанных и похожих на бред. В конце же – темнота и пробуждение в этой комнате с потолком, мерцающим звездами.

– Асмер… – тихо произнесла она, вспоминая темную фигуру так недолго ей знакомого, но все же любимого человека, с которым случилось что-то ужасное, изменив его до неузнаваемости.

Мирра заплакала. От горечи и грусти, от осознания того, что больше никогда не увидит Асмера, по крайней мере, таким, каким он и был. Не увидит больше его умный и задумчивый, но в тоже время полный необъяснимой тоски, взгляд, его может быть не идеально красивого, но мужественного и невероятно притягательного лица, его скупой улыбки. Больше никогда не почувствует теплоту его прикосновений и не ощутит охватывающий от них жар.

Так она и лежала, рыдая в белую накрахмаленную наволочку, пока не услышала глухие шаги за дверью и поворачивающуюся дверную ручку. Мирра вдруг поняла, что лежит абсолютно нагая, и тут же машинально натянула одеяло до самого подбородка.

Дверь распахнулась, и в комнату вошел старик, держащий в руках стопку одежды.

– А, вижу, ты проснулась, – удивительно твердым для его возраста голосом произнес он. – Ну и долго же ты спала.

– Кто вы? И где я? – испуганно спросила Мирра, еще выше натягивая одеяло.

– Меня зовут Гилем. Вчера днем я нашел тебя и девочку, лежащими под моими окнами без сознания. Вы обе были до крайней степени истощены. Не волнуйся, – добавил он, когда увидел реакцию Мирры на слово девочка. – Амелия в полном порядке. Девчушка уже ест и чувствует себя с каждым часом все лучше и лучше.

– Наверное, я должна вас поблагодарить, но не могу протянуть руку, потому, что держу ими одеяло.

– Да, прошу прощения за это, но это все жена, не могла уложить тебя спать в грязной одежде. Решила постирать. А да, вот, кстати, и одежда, – Гилем положил стопку приятно пахнущей одежды на стол.

– Вы очень добры. Могу я увидеть Амелию?

– Можешь, но девочка спит. Она целый день сидела у твоей постели и ждала, пока ты проснешься, но так и не дождалась. Лучше и тебе поспать, а завтра утром увидишь ее.

Мирра подумала, что она так и не поблагодарила приютившего ее человека. И ей стало стыдно. Поэтому мягко улыбнулась и произнесла:

– Спасибо, Гилем. За все. Но я тут заметила. Это же детская. Ее хозяйка не расстроится, если узнает, что я заняла ее?

– Не расстроится, – произнес старик изменившимся голосом. – Не волнуйся об этом. Отдыхай.

– Вот чистые вещи, – после заминки сказал он.

Мирре показалось, что на глазах Гилема выступили слезы, но в темноте сказать точно было нельзя.

Когда дверь захлопнулась, Мирра отыскала в стопке одежды майку и трусики и надела их, сразу почувствовав себя намного более уютно. До этого не хотевшая спать, теперь она, когда узнала, что Амелия в безопасности, ощутила, как глаза слипаются под тяжестью век. И, сморенная этим чувством, Мирра заснула, и с ее губ сорвалось только одно слово – имя, сказанное полушепотом.

Асмер.

***