Сердце кошмара

– Ладно, волноваться не о чем… Просто одену свои вещи, поблагодарю хозяев, и мы уйдем отсюда, – прошептала Мирра.

– А? – девочка подняла на нее голову.

– Нам нужно уходить, – сказала Мирра. – Сейчас… Только переоденусь.

Она не хотела забирать вещи, принадлежавшие пропавшей дочери стариков, которые, вероятно, были дороги им, как память. И было бы не очень хорошо отблагодарить так их за спасение.

Земля под ногами содрогнулась. Где-то совсем недалеко раздался грохот ударяющихся о землю камней и крики людей.

– Что это? – спросила Амелия.

– Не знаю, – тревожно пожала плечами Мирра. – Не бойся, ты со мной.

Мирра одела свои вещи, еще раз оглядела комнату и, взяв Амелию за руку, направилась к двери. Потянулась к ручке, почувствовала холод металла, поворачивающегося в ладони. Кто-то открывал дверь с другой сторону.

Крима. Что-то в голосе и внешности старухи изменилось.

– Вы уже уходите? – делано расстроенным тоном спросила она.

– Да, подумали, что не стоит злоупотреблять вашей добротой и гостеприимством, – ответила Мирра. – Мы благодарны вам за все, но, увы, не можем больше здесь оставаться.

– Вот оно как, – сказала старуха, загораживая вход. – Что ж, вам придется с этим повременить.

Крима так произнесла эти слова, что у Мирры пошли мурашки по коже, а где-то в мозгу зашевелился страх. Амелия тоже почувствовала его и прижалась к ней ближе.

А грохот за окном тем временем становился все сильнее.

– Мы тебе помогли, а ты нас обманула, дрянная девка. Зачем вы спускались в катакомбы? Чтобы навредить церкви Души? НЕЕЕТ НЕ ПОЗВОЛЮ! – Заорала старуха, а ее лицо преобразилось, наполнившись безумием.

– Что? Нет…Все было совсем не так, – Мирра отступила назад, заслоняя собой Амелию.

Крима не пойми откуда достала длинный тесак и угрожающе помахала им в сторону девушки. В движениях старухи виднелась небывалая твердость и сила, совсем не соответствующие ее внешнему виду дряхлой бабушки.

– Вы не уйдете отсюда, пока ОНИ не придут. ОНИ заберут вас, а нам за верность и помощь вернут дочку. Дочку, нашу малышку, – запричитала она безумным скачущим по громкости то вверх, то вниз голосом. Старуха снова подняла тесак.

– Прошу отпустите нас. Хотя бы ее, – Мирра указала на плачущую от страха Амелию.

– Нет, – коротко сказала она.

– А как же ваш муж? Что он скажет, если увидит, что вы угрожаете нам ножом?

– АХАХАХХА. Гилем всегда был слаб. Он даже пытался меня от этого отговорить. «Это всего лишь невинное дитя» – говорил он, но старик был глупцом. Я-то вижу. Вижу вас насквозь. Тебя и твое отродье. Ваши души прогнили.

– Был глупцом? То есть…

Старуха безумно загоготала, а Мирра заметила на ноже капли уже начинающей густеть крови. Крима убила своего мужа. Нужно было что-то делать. Мирра не знала, кто такие ОНИ, но зато точно знала, что это не сулит им ничего хорошего.

Земля под ногами продолжала судорожно трястить в припадке.

Мирра все еще держалась за ручку. Она толкнула дверь и повернула щеколду, закрывая ее на замок. Оглядела комнату в надежде найти оружие, которым можно было оказать отпор обезумевшей старухе. О побеге через окно не могло быть и речи, ведь на них стояли толстые черные решетки, через прутья которых ни Амелия, ни, тем более, Мирра не за что не пролезли бы.

Но ничего, хотя бы отдаленно напоминающего оружие не было.

Удар в дверь.

– Открой, поганка. Открой дверь. Ты не имеешь права осквернять комнату моей доченьки своим присутствием!!! ЖИВО ОТКРОЙ ДВЕРЬ.

Еще один удар. Намного сильнее. Лезвие тесака на секунду показалось из темной древесины, покрывшейся трещинами.

Удары посыпались градом, содрогая под своей силой дверь. И дерево поддалось. Через щель, вырубленную в двери, показалось бледное лицо Кримы. Старуха просунула руку в отверстие, пытаясь открыть замок. И через секунду дверь распахнулась.

Мирре и Амелии не оставалось ничего, кроме как можно дальше удалиться от обезумевшей старухи с ножом, на котором еще виднелась застывшая кровь, словно пластилин, намазанный на лезвие. Так что они фактически забились в угол, прижавшись друг к другу.

Крима не спешила подходить, лишь угрожающе помахивала ножом.

А на улице тем временем продолжалось вакханалия звуков и взрывов. Складывалось такое ощущение, что весь город вибрирует от самых пяток, то есть от нижних уровней катакомб, до макушки – шпилей трех великих церквей, возвышающихся над домами. Одно было совершенно ясно – что-то происходило с Атифисом, словно начался какой-то процесс в его глубинах. Будто под ним пробудилось древнее чудовище, извергающее магму и лаву.

– Осталось немного. Я уже чувствую их… Совсем недолго…

Крима явно хотела сказать еще что-то, но так и не договорила. Земля содрогнулась, и ее ноги подкосились. Старуха покачнулась и с визгом упала там же, где и стояла, при этом, не выпустив нож из рук.