Сердце кошмара

Дело в том, что комиссар полиции Атифиса обладал довольно строгим и требовательным к окружающим нравом и всегда старался держать своих близких и подопечных в ежовых рукавицах, чтобы те не могли сделать ни шага в сторону без его ведома. С самых ранних лет, младшие Эгрины – Коул и Никор под руководством отца тренировались, чтобы поступить в академию, а затем пойти по следам отца. Гарвальд всегда мечтал, как будет работать вместе с детьми, как будет учить их всем премудростям и тонкостям профессии, но значительно в этом переусердствовал. Не смог вовремя понять, что хочет, чтобы его дети жили не своей жизнью, а жизнью отца, не смог вовремя осознать, что своими действиями, порой слишком жесткими, отбивает у сыновей желание не только работать в полиции, но и, в целом, иметь со своим отцом что-то общее. Так что каждый из них пошел своим путем, наплевав, как говорил Гарвальд, на отца и его чувства.

Коул поступил в училище и стал инженером кораблестроителем, в чем достиг больших успехов. Уже через два года занял руководствующую должность на главной верфи Атифиса благодаря упорству и дисциплине, которую на протяжении долгих лет вбивались ему отцом. Коул Эгрин всегда любил море и хотел заниматься чем-то, что близко с ним связано, даже не смотря на запреты отца, который в детстве, бывало, отбирал у него журналы с деревянными модельками бригов и фрегатов и всучивал различные методички о правильном обращении с оружием.

– Отложи эту лабуду, сынок, – говорил ему отец. – На-ка, вот, почитай, а потом расскажешь мне, чем новая модель Синитура отличается от старой.

Само собой, Коул знал все о каждой модели оружия, что находилось на вооружении полиции Атифиса. Правда, никогда не испытывал на сей счет абсолютно никакого энтузиазма, читая приготовленную отцом литературу лишь из-за страха перед властным и строгим отцом, которого они с братом, несмотря на все это, любили и уважали. Так что, зачастую, Коулу и Никору приходилось притворяться перед, что дело, которому отец их обучает, им интересно, но в то же время находить время, хотя бы несколько часов, например, когда Комиссар занят на работе, чтобы потратить их на то, что их действительно привлекает и вдохновляет.

Никор Эгрин, например, всегда интересовался медициной разума человека: психологией и психиатрией. Так что к тому моменту, когда в десять лет пришло время выбирать, куда пойти учиться, Никор выбрал именно медицинский колледж и интересующие его направление. Будучи дисциплинированным и целеустремленным, благодаря выучке отца, спустя семь лет учебы и практики он уже мог работать и выбрал для этого психиатрическую больницу Бельхейвен, в которой содержались наиболее опасные преступники с сильнейшими нарушениями психики. Будучи еще простым аспирантом, Никор успел написать множество известных диссертаций и работ на совершенно разные темы в области психиатрии, что принесло ему не только известность в узких кругах, но и докторскую степень, благодаря которой у него появлялось больше возможностей продолжать изучение болезней, искажающих разум людей. В этих же узких кругах Никору прочили большое будущее в психиатрии. Даже известный на весь Атифис магистр Клаус фин Зитавир – меценат, жертвующий деньги своего богатого рода на развитие психиатрии города и по совместительству доктор психиатрических наук, высоко оценивал Никора Эгрина и благоволил ему, несмотря на известный на весь город скверный характер магистра. Именно под его началом молодой доктор проводил исследования, и в то же время писал труд, который, по словам Никора, должен был изменить многое в отрасли. Однако издать его так и не смог. Младшего сына комиссара полиции Атифиса, как ни парадоксально, поразило именно то, на изучение чего он положил свою жизнь. Никор даже не заметил, как его начали мучать голоса в голове, с каждой неделей становясь все громче и громче, как ему начали сниться странные тревожные сны, полные мрака и ужаса. Поставить диагноз было совсем не трудно, тем более что, он и сам все понимал. Шизофренический психоз последней, самой тяжелой степени. Реальность для Никора перестала существовать, растворилась за завесой бреда и искаженного восприятия действительности.

Странно, но Никор Эгрин понимал, что он сходит с ума, что скоро окажется на месте пациента. И эта мысль была для него невыносима, была хуже смерти, ведь он, как никто другой знал, что делают с больными в таких заведениях. Да, ради благих целей, но делают. Поэтому Никор и затянул лямку на шее и сделал шаг с табурета.

Один из ближайших друзей нашел последний труд Никора, точнее то, что от него осталось. Всего лишь один листок до конца не сгоревшей в огне рукописи и ее название: «Безумие и город Атифис – связь и источник болезни».