Сердце кошмара

С окна открывался замечательный вид на здание Церкви Разума. Прекрасная ступенчатая высотка переливалась в свете солнца, а ее вершина, как вершина горы, покрытая снегом, еще мгновение мерцала всеми цветами радуги, а потом медленно поползла вниз. Покосилась, наклонившись набок, и, как карточный домик в руках неуклюжего младенца, с дикой скоростью понеслась вниз, к земле. Раздался жуткий свист громадины, рассекающей воздух, а затем оглушающий треск порушившихся под весом университета жилых домов и других построек. Уже через секунду, там, где некогда красовалось высокое, величественное здание одной из Великих Церквей Атифиса, теперь неуклюжей грудой камней и кусков фасада и интерьера, перемешанных меж собой построек раскинулись руины.

Похожие картины складывались и в других частях Старого Атифиса. Сразу в трех местах огромными проплешинами выделялись «лысые пятна» среди аккуратных и красивых, покрытых барельефом и орнаментом домов, среди статуй, зеленых аллей и улочек, густая растительность которых вмиг увяла, обеднела, превратившись в пожухлую траву и чахлые деревья.

Рамка с фотографией продолжала падать, пока не рухнула на мягкий ковер с длинным ворсом. Рядом с ней в луже черной крови лежало два тела, а в смолистой жидкости зашевелились бледные личинки, которые через секунду исчезли, растворившись прямо на глазах.

Дверь раскрылась. Раздался крик, и худощавый молодой человек, вмиг позеленевший, бросился бежать по коридору с призывами о помощи.

ГЛАВА 4 Свет

I

Вокруг было тихо: лишь тихий и слегка приглушенный звук падающих капель где-то слева. Мирра не спешила открывать глаза, потому что боялась – опасалась, что снова очнется в каком-нибудь ужасном месте.

Однако, сквозь веки она чувствовала льющиеся на ее лицо ласковые лучи света, согревающие щеки и лоб. Мирра пошевелила ногой, затем рукой.

– Вроде бы живая, – подумала она, слегка удивившись. – Все, кажется, целое.

Мирра распахнула длинные ресницы, медленно и осторожно. Она боялась зря. Ничего страшного в просторной светлой комнате не было. Над Миррой располагался высокий, покрытый побелкой потолок и небольшой кусочек прибора, который был очень хорошо знаком бывшей медсестре Церкви Крови. Что бывшей, Мирра совсем не сомневалась, ведь после всего, что она видела и испытала, желание иметь что-либо общего с великими Церквями, да и вообще с религией, как ни странно, пропало.

Капельница, соединенная прозрачной трубкой с веной на руке Мирры, тихо жужжала, а ее маленький моторчик перекачивал кровь из небольших пакетов прямо в кровеносную систему девушки, и от этого вида в ее голове вспыхнули воспоминания.

…Огромный, скудно освещенный свечами зал, наполненный людьми.

Галдеж, балаган, жужжание сотни, или даже тысячи глоток возбужденных от ожидания церемонии верующих в Великого Змея мужчин и женщин, а также детей, с трудом сидящих на месте.

Мирра вместе с другими послушницами стоит возле угла трансепта, так же, как и прихожане, ожидающие церемонии. Правда, в отличии от них, не потому, что она хотела очистить и обновить старую и грешную кровь, а потому, что смертельно устала. Мирра знала, что девушки рядом с ней прекрасно ее понимают, просто видела по их красным глазам и синеве мешков под ними. Как-никак, именно на их плечи опустились все обязанности и трудности, связанные с подготовкой к этому дню.

Конечно, был еще и Арне, который вместе с ними несколько суток не спал и бегал туда-сюда по собору, раздавая поручения и указывая на изъяны, как, например, неправильно установленный алтарь или небольшое, едва заметное пятно пыли на одной из колонн балюстрады. Мирру до сих пор трясло после последнего такого нагоняя, когда Арне наорал на послушниц из-за кривизны угла, под которым располагались ряды кресел к основной части зала, возвышающейся над остальным помещением, словно сцена театра.