Сердце кошмара

Под взглядом этой мрачной, темной бездны Асмеру стало неуютно. Сон окончательно покинул его. Асмер медленно поднялся, сел и тяжело вздохнул. Он вдруг почувствовал всю усталость, что копилась эти несколько дней. Ощутил, как что-то внутри, измотано и изношено. Видимо те годы, что Асмер видел зверства и безумства людей, постепенно забирали какие-то его части, бесконечно маленькие кусочки, из которых складывалась его личность. И теперь у бывшего старшего детектива полиции Атифиса осталась лишь потрепанная, растащенная по частям и смертельно уставшая частичка человека.

X

Он вышел, как только небо на востоке начало багроветь, а первые лучи утреннего солнца острыми иглами пронзили воздух. Было холодно, а на траве, покрывающей поляну перед домом, поблескивали крупные капли росы. Природа еще спала, даже птицы, обычно заливающиеся звонкой трелью, молчали, и лишь небольшие темные тени с визгом пролетали над головой Асмера, убегая от отбирающего власть у ночи дня.

Три аккуратные и свежие могилы, выкопанные Асмером вчера, небольшими холмиками возвышались над ровной, покрытой зеленью поляне. Из рыжеватой земли на их вершинах вырывались стебли красивых желто-красных цветов. У каждой из могил, в изголовье находились небольшие доски, на которых было что-то нацарапано ножом. Надпись на самой дальней от дома гласила: «Рене Янсенс, хороший друг и человек». Эта могила располагалась на небольшом отдалении от двух других, расположенных практически впритык друг к другу. На их импровизированных надгробиях были почти идентичные надписи: «Несчастная жена» и «Несчастный муж».

Асмер бросил последний взгляд на этот дом, ставший для Рене одновременно убежищем и могилой. Его мутные стекла смотрели на Асмера печально, будто бы не хотели прощаться с человеком, подарившим ему, хоть и на недолгое время, жизнь. Но он оставался абсолютно холодным к этому заброшенному обиталищу. Так что Асмер не стал прощаться, лишь последний раз взглянул на свет свечи, мерцающей в окне, и, отвернувшись, побрел в лес.

Всю оставшуюся после сбора вещей ночь, Асмер провел, изучая карты, словно по наследству доставшиеся ему от напарников.

Домушки и поляны на ней не было, но благодаря Рене, который отмечал весь их путь после покрытой белым песком бухты, Асмер знал, где находиться и куда идти.

Чтобы выйти на тракт, светло коричневой змеей выделяющийся на зеленом фоне леса, нужно было пройти несколько километров на север, а затем повернуть на запад, чтобы не заходить в густую чащу исполинов. Меньше всего Асмеру хотелось снова попадать в ту темную чащобу, из которой он, вероятно больше не выбрался бы. До дороги нужно было добраться перед наступлением сумерек, ведь, судя по дневнику из ателя, тракт по какой-то причине был безопасным независимо от времени суток. Во всяком случае, от зверей.

Еще в дневнике рассказывалось, что на группу мертвеца из отеля кто-то напал. Кто-то вооруженный огнестрельным оружием. Человек. При том это были точно не бандиты, ведь тракт был давно заброшен и грабить на нем было некого. Оставались только люди церквей, которые, видимо, обнаружили, что через охраняемые ими ворота кто-то прошел и отправились ловить нарушителей. И это у них получилось: отряд нерадивых журналистов или писателей полностью погиб: кто-то на свободе, под небом над головой и землей под ногами, а кто-то в бетонных казематах, дергаясь в конвульсиях пыток.

Кроме того, Асмер вдруг понял всю несостоятельность плана: он не знал, как пробраться через ворота в Атифис. Страницы в дневнике, что могли рассказать об этом были залиты кровью, хотя он и мог поклястья, что различает на них слово «канализация». Оставалось лишь надеяться, на неожиданность – Церковники вряд ли ожидали, что кто-то будет пытаться пробраться в Атифис со стороны Акрылах. Да и Асмер был почти уверен, что ворота были призваны защищать не город от проникновения извне, а совсем наоборот: церковь Разума не хотела, чтобы кто-то раскрыл секрет разрушения Акрылах и ее участия в этом.

В любом случае, всегда можно было повернуть в лес и пройти по нему до берега, где на якоре стояло их судно. Конечно, в одиночку справиться даже с таким небольшим кораблем, было невозможно. Однако всегда можно было взять шлюпку и аккуратно доплыть до порта. Только от одной мысли, что придется идти через лес, в котором практически не наступает день, и тем более в одиночестве, по телу Асмера пробегали муражки.

Но пока он об этом не думал, ведь тракта нужно было еще дойти. Да и Асмер давно понял для себя: если не можешь предотвратить проблему, успокойся и решай ее по мере поступления – от лишних мыслей лучше не станет. Так что он затолкал размышления о будущем поглубже и внимательно глядел вокруг.