Сердце Малого Льва (СИ)

— Еще не понял, — усмехнулся Герц, — но, как честный воин-охотник, просто обязан вручить ей свой пояс и вплести ей в косу. Понятно?

— Понятно… Что ж ты сразу-то не вручил ей свой пояс как честный воин-охотник?

— А мы еще не помирились!

— Ах, вот так даже?

— Да. И момент неподходящий. Мы же враги пока с дуплогами.

— Детский сад какой-то, — вздохнул отец, качая головой, — ну кто же женится в двадцать лет на первой встречной девице? Только потому, что у них на Шеоре такие дикие обычаи! Ты аппирский принц, а не кто-нибудь.

— Да поздно, па, — поморщился Герц, — я уже всё решил. Давай лучше выпьем.

Управы на парня не было никакой! Леций нехотя наполнил фужеры.

— Смотри. Тебе с ней жить. Я, честно говоря, этого не представляю.

— Я тоже, — пожал плечами Герц.

Эдгар вздохнул, присоединяясь к ним.

— Она хоть красивая?

— Конечно, красивая! — ответили оба хором.

— Тогда за красоту! — усмехнулся он и поднял фужер.

Возвращаться на Пьеллу еще не было сил. Вечером он слонялся по храму, обжигаемый воспоминаниями. Виалийцы как ни пытались, не смогли уничтожить колорит этого мощного сооружения. Так же холодны были каменные коридоры, так же загадочны темные залы. Даже запах остался прежний, землисто-травный.

Кантина мерещилась за каждым углом. Казалось, вот-вот она выйдет в своем алом платье старшей жрицы, прежняя, молодая, пышнотелая, самоуверенная, пахнущая русалкой.

Сколько лет его преследовал этот образ! Неужели он обрел ее, чтобы тут же потерять?

Эдгар зашел в зал для омовений. Он был цел, только вода в бассейне была обычная, не рубиновая, и курильницы не дымились. Вместо факелов на колоннах были электрические мерцающие светильники. Такой же зал был дома. Оба — для нее. А ее не было! Какой-то ублюдок проткнул ее копьем. Надо же было им встретиться на Пьелле: дикарю с Шеора и тритайской жрице Намогуса, дуплогу и лисвийке!

Эдгар сел на пол, вспомнил, как прибегал к ней сюда, восторженным влюбленным мальчишкой, как они обманывали природу, как ударил его дед, а потом превратился в черного тигра… Он и не заметил, как рядом оказался Герц.

— Эд, я его тоже копьем убил. Точно так же. Он свое получил, этот Улпард.

— Спасибо, братишка.

— Знаешь, как она тебя любила? Она ведь для тебя старалась, хотела вытащить из безвременья. Я раньше не знал, что женщины на такое способны, тем более эти, зеленые!

— Женщины, они или любят, или нет, — сказал Эдгар, — а цвет здесь ни при чем.

* * *

Льюису снился прекрасный сон: лес, лето, малина на изумрудно-зеленых кустах. Ягоды свешивались с веток и сами просились в рот. Он хватал их губами, щурясь от яркого солнца.

Потом вышел на тропинку. Там стояла мама в пестром сарафанчике, солнце нежно падало на ее мягкие русые волосы. Лица он почему-то не разглядел, только ее синие глаза. Ни у кого больше не было таких больших синих глаз! Наверно, поэтому все звали ее Синела.

Ему стало стыдно, что он один съел всю малину.

— Подожди, мамочка, я тебе сейчас нарву!

Она улыбнулась, кивнула… но когда он вернулся с пригоршней ягод в руках, ее уже не было. Только солнце светило по-прежнему на лесную тропинку.

Он проснулся в смятении, было чувство, что мама действительно только что была тут, прикоснулась к нему и исчезла. Даже лица он ее как следует не разглядел.

Камин в изголовье горел, на решетке стояла кастрюля с водой, крышка на ней уже подпрыгивала. Риция спала рядом, а Ольгерд сидел за столом, нарезая ломтиками засохший хлеб.

— Ты чего, Лью?

Он был здесь, реальный, настоящий, небритый, в обычном сером свитере, такой сильный и независимый, такой близкий и такой недостижимый.

— Ничего, — сказал Льюис, глядя на него, — ты только не исчезай. Не бросай меня, ладно?

Он никогда раньше не говорил Ольгерду Оорлу «ты», не смел просто. А сейчас как-то само вырвалось. Ольгерд сдвинул брови и долго смотрел на него своими грустными черными глазами.

— Знаешь что… давай с тобой дом построим? На берегу озера. Ты ведь хотел?

— Хотел, — сказал Льюис, — у меня никогда не было своего дома.

— Теперь будет.

Он медленно выполз из-под одеяла и перебрался за стол, его немного знобило, то ли от холода, то ли от волнения.

— А еще мы с тобой отправимся на Землю, — улыбнулся Ольгерд, — в Лесовию. У нас там фамильный замок баронов Оорлов, а в нем музей. Я тебе всё покажу. Тебе понравится.

— А мама меня водила в этот замок, — признался Льюис, — только я был еще совсем маленький, почти ничего не помню. Рыцари там стояли в большом зале Тим и Том, да?

— Да. Они и сейчас там стоят.

— И женщина с зелеными глазами на портрете.

— Изольда.

— Я помню, мне там очень понравилось. Я как будто в сказке побывал. Я хочу туда снова, правда… только как же Риция?

Риция признавала только тех, кто был с ней в хижине Элгиры. Остальных она, как дикий зверек, боялась, а одну ее оставлять было никак нельзя.

Ольгерд посмотрел на спящую жену и вздохнул.

— Придумаем что-нибудь.

Крышка настойчиво стучала по кастрюле. Они заварили кофе, разогрели консервы прямо на огне. Всё это напоминало немного жизнь а лесу, только не хватало блеянья овец и куриного клекота.