Сердце Малого Льва (СИ)

С Ольгердом интересно было говорить. Он много знал и много видел, и как будто с полуслова понимал всё, что ты хочешь сказать, все твои сентиментальные бредни. Даже с дядей Роем так не было.

Льюис давно заметил, что из всех Прыгунов его тянет именно к этому. Почему-то было важно, что скажет или сделает именно он. Сначала ему казалось, что это из-за Риции. Потом он думал, что просто хочет этому невзлюбившему его человеку что-то доказать, что не так уж он плох на самом деле… А потом он как-то сидел с Ольгердом на крыльце, молчал, смотрел на облака, на сосны, на горшки на плетне и желтых цыплят в тени спиленных досок и сам не заметил, как прижался к его плечу. И стало так легко и спокойно, как в раннем детстве.

— Теперь пора во дворец, — сказал Ольгерд, глядя на часы, — Эдгар уже должен вернуться.

— Отправляйся, — кивнул Льюис, — я за ней присмотрю.

— Найдешь, чем накормить ее?

— Конечно.

— Ты тут не скучай без меня. Я скоро вернусь.

— Можешь не торопиться. Только насовсем не исчезай.

— Куда же я от вас? — улыбнулся Ольгерд.

Риция спала еще долго. Потом послушно дала умыть себя холодной водой из таза, съела сухарь с паштетом. Комбинезон она при этом запачкала окончательно. Льюис заглянул в ее шкафы, выбрал костюм потеплее, чистое белье, носки. Богиня доверчиво позволила себя переодеть, как большую живую куклу. Глаза ее при этом с любопытством смотрели на окружающий мир. К словам она тоже стала прислушиваться.

— Умница, — сказал он ласково, — хорошая девочка. Скоро мы построим дом, и ты будешь гулять в саду. Я тебе качели повешу. Хочешь?

Потом он нашел у зеркала ее щетку, расплел ей косу и стал расчесывать ее густые черные волосы. Раньше он и не подозревал, что существует на свете такое наслаждение — расчесывать женские волосы, гладить их, перебирать, пропускать между пальцами. Риция терпела, или ей это тоже нравилось. Он тогда подумал, что хватит с него блондинок, что в следующий раз он полюбит черноволосую девушку, если вообще когда-нибудь кого-нибудь полюбит.

Потом в дверь постучали. Это было так неожиданно, что оба вздрогнули.

— Сиди тихо, — сказал он Риции, — я скоро.

Почему-то в голову взбрела безумная мысль, что это Анастелла. Герц не стал бы стучать, остальные Прыгуны тоже. А кому еще до них есть дело? Он медленно открыл дверь. На пороге стояла королева собственной персоной в распахнутой шубе и с сумками в руках.

— Льюис?! Ты здесь?! — ахнула она.

— Да, — смутился он, — с Рицией сижу.

— А Ольгерд?

— А Ольгерд у вас во дворце.

— Странно, — она нервно улыбнулась и кивнула на сумки, — держи, это продукты.

Сумки были тяжелые. Риция с любопытством смотрела на разноцветные банки, бутылки и брикеты. Королева попыталась подойти к ней, но сразу ее напугала.

— Пожалуйста, не надо, — попросил Льюис, — отойдите от нее подальше.

— Значит, правда, — сказала Ингерда с досадой, — а что это вы тут делаете?

— Причесываемся, — ответил он краснея.

— Тебя она не боится?

— Нет.

Он закончил выкладывать гостинцы на стол и не знал, что дальше делать. Похоже, королева тоже не знала. Они смотрели друг на друга.

— Что ж ты не предупредил, куда уходишь? — спросила она наконец.

— Я не знал, что здесь останусь.

— И… надолго ты здесь останешься?

— Навсегда.

— Навсегда?!

Льюис чувствовал, что крайне неловко заявлять королеве, что жить в ее дворце он не хочет. Он надеялся, что Ольгерд всё объяснит ей сам. Увы, они разминулись.

— Извините, ваше величество, — потупился он, — я не могу жить там, где убили моего отца.

— А здесь? Можешь?

— Здесь могу.

Ингерда удивленно подняла свои красивые брови.

— А я слышала, вы с Ольгердом враждуете.

— Он сам попросил меня остаться, — сказал Льюис смущенно.

У него было чувство, что он оправдывается перед этой надменной дамочкой, он вообще всю жизнь почему-то оправдывался. Это его в конце концов разозлило.

— И ты остался? — уточнила Ингерда.

— Остался, — сказал он раздраженно, — ну и что? У меня никого нет в целом свете, а здесь я хоть кому-то нужен!

Теперь, кажется, смутилась она.

— И ты ничего не знаешь?

— Что я должен знать?

После долгой, неловкой паузы она отвернулась.

— Прости, Льюис, я пойду.

— Что я должен знать, ваше величество?! — крикнул он ей вслед.

В дверях она остановилась и посмотрела на него.

— Ничего. Всё в порядке. Ты всё правильно решил.

Он и сам это понимал. Неловко было только перед Лецием.

— Извините, — еще раз повторил он, замечая, как красиво накрашены ее зеленые глаза и подчеркнуты контуром ее вишневые губы.

— Это ты меня извини, — кротко сказала красавица-королева, — я иногда бываю совершенно несносной и вздорной. Мы, Оорлы, все такие. А вообще я бываю и хорошей.

Правда. Я твоему Ольгерду родная сестра, ты знаешь?

— Знаю.

— Вот и хорошо. Не забывай об этом.

И пока он растерянно искал слова, она как девчонка встала на цыпочки и поцеловала его в щеку.