Сердце машины. Наше будущее в эру эмоционального искусственного интеллекта

Последние двести лет человечество наблюдает, как интенсивное применение технологии отражается на различных видах художественного вымысла. Книги и фильмы показывают эволюцию автоматизации, робототехники и искусственного интеллекта, нередко предсказывая изменения, происходящие в реальном мире. Это имеет огромное значение. Наряду с формализованными сценариями футурологов, такие изыскания помогают понять или даже ответить на постоянный и старый как мир вопрос: что, если?

Эпоха машин, наступившая в первой половине XX века, вместе с технологией массового вооружения принесла миру тревоги и волнения. Страх, что людей заменят машинами или в буквальном смысле превратят в машины, навеян непрерывным развитием технологии автоматизированной линии сборки. Пытаясь постичь происходящие в мире перемены, технологически обусловленную экзистенциальную подавленность и тревогу отразили целые философские концепции и направления искусства: от экспрессионизма и модернизма до кубизма и итальянского футуризма.

Обеспокоенность нашла выражение в художественной литературе XIX и XX столетий. Конечно, тема противостояния человека и технологии встречается еще у древних греков в мифах о Прометее, принесшем человечеству огонь, и Икаре, подлетевшем слишком близко к солнцу. Более близкий к нашему времени пример – классический роман Мэри Шелли 1818 года «Франкенштейн» (Frankenstein). Его часто называют первым научно-фантастическим романом, предвестником технофобской литературы XIX века. Но именно стремительное преображение мира в индустриальную эпоху дало обществу антитехнологические художественные сюжеты, в том числе те, в которых роботы и искусственный интеллект заменят людей. Например, в 1863 году Сэмюэл Батлер в эссе «Дарвин среди машин» (Darwin among the Machines) выразил беспокойство по поводу растущего количества умных машин, которые однажды нас заменят. Эта работа стала первой из многих тем и предостережений, высказанных в более поздних научно-фантастических произведениях. Батлер выразил мнение людей Викторианской эпохи, что технологии угрожают общечеловеческим ценностям. В своем сатирическом романе «Едгин» (Erewhon) он развил идею о том, что процесс эволюции может привести к созданию машин, обладающих разумом и сознанием. Роман свидетельствовал о невероятном глубинном понимании и логическом продолжении принципов, которые Дарвин изложил в вышедшем в 1859 году трактате «О происхождении видов» (On the Origin of Species). Причем первое эссе Батлера было опубликовано лишь спустя четыре года после публикации трактата Дарвина.

В 1909 году Э. М. Фостер написал одну из первых настоящих технологических антиутопий, рассказ «Машина останавливается» (The Machine Stops). По сюжету человечество деградировало до жизни в подземных норах, похожих на ульи, а управляет им независимая и всемогущая глобальная машина. Спустя десятилетие русский писатель Евгений Замятин поднял подобные антигуманистические темы в романе «Мы», ставшем квинтэссенцией его антиутопических взглядов на общество, порабощенное технологией. Его роман повлиял на появление многих величайших антиутопий XX столетия, в том числе «О дивный новый мир» (Brave New World) Олдоса Хаксли и «1984» Джорджа Оруэлла.

Затем в 1920 году чешский писатель Карел Чапек написал пьесу «R.U.R.», навсегда изменившую жанр научной фантастики. В 1921 году состоялась премьера. Действие пьесы разворачивается на фабрике, производящей «искусственных людей», роботов, по-чешски roboti, которые в конце концов подняли восстание и уничтожили человечество. Аббревиатура «R.U.R.» означала «Rossumovi Univerzalni Roboti», или «Россумские универсальные роботы». Искусственные создания в пьесе Чапека не были механическими автоматами, которых мы называем роботами. Они были живыми, что соответствует современным представлениям об андроидах или киборгах. К 1923 году пьеса была переведена на тридцать языков, и слово «робот» не только вошло в лексикон людей всего мира, но и навсегда стало символом и непременным атрибутом научной фантастики.

Не стоит удивляться, что первые истории о разумных машинах рассказывали об устройствах, которые могли заменить живых работников и играть роль легальных рабов. Индустриальная эпоха XIX и начала XX веков в основном была веком пара и железа. Ручной труд вытеснялся или систематизировался за счет машинного. История, подобная «R.U.R.», обращается не только к нашему страху перестать быть живыми и уступить машинам, но и к страху перед тем, что они в буквальном смысле заменят нас. Для многих становление коммунизма при советской власти лишь усилило страх оказаться мелкими шестеренками в огромном механизме.