Сердце машины. Наше будущее в эру эмоционального искусственного интеллекта

В исследовании, проведенном Астрид Розенталь фон дер Путтен из университета Дуйсбург-Эссен в Германии, добровольцы проходили функциональную магнитно-резонансную томографию (ФМРТ) и одновременно просматривали видеоролики¹⁹. В некоторых роликах они увидели, как исследователи ласково обращаются с коробкой зеленого цвета, зеленым игрушечным динозавром или с женщиной в зеленой футболке. Исследователи могли обнять объект, ласково прикоснуться к нему, погладить. Игрушечный динозавр, робот по имени Плео, был оснащен микрофонами, динамиками, сенсорами и моторами. В зависимости от того, как с ним обращались, он мог двигаться, изгибаться и издавать звуки. Когда динозавра гладили и обнимали, он отвечал воркованием и восторженным повизгиванием. Потом добровольцам показали видеоролики, в которых исследователи демонстрировали жестокое обращение с объектами. Их по очереди шлепали, били, трясли или делали с ними вещи похуже. Например, когда душили Плео, он кричал, кашлял и хрипел, как будто он задыхается, почти как женщина в зеленой футболке. Реакция робота на другие проявления жестокости также была выразительной. Результаты анализа сканирования мозга добровольцев удивили исследовательскую группу. Для них не стало сюрпризом, что наблюдение за коробкой почти не вызвало выраженной реакции. Исследователи ожидали, что результаты сканирования мозга добровольцев при просмотре роликов с динозавром будут представлять собой нечто среднее между результатами просмотра роликов с коробкой и роликов с женщиной. Однако результаты сканирования при просмотре роликов с Плео оказались очень похожи на результаты, полученные при просмотре роликов с женщиной. И хотя реакция на жестокое обращение с ней была сильнее, чем на ролики с Плео, результаты были красноречивыми.

В ходе другого исследования Кейт Дарлинг из Массачусетского технологического института дала нескольким людям поиграть с динозаврами Плео²⁰. Через час игры она дала участникам ножи и другое оружие и велела им мучить игрушки и резать их на куски. Все до единого отказались. Дарлинг подняла ставку и сказала, что они смогут спасти своего динозавра, если убьют другого динозавра. И снова все участники отказались. Она выдвинула последний ультиматум: если одна из игрушек не будет уничтожена, всех динозавров Плео убьют. Лишь тогда вперед вышел мужчина с топором и ударил одного из динозавров. Остальные участники молча смотрели на него в полном шоке от его жестокого поступка.

В один прекрасный день мы не сможем отличить взаимодействие с роботом от отношений с человеком.

Почему участники экспериментов реагировали именно так? Что вызвало эмпатию по отношению к неодушевленным предметам? Ответ может заключаться в поведении роботов. Профессор Массачусетского технологического института Шерри Теркл называет некоторые действия, например установление зрительного контакта, отслеживание движений и жестикуляцию, дарвиновскими кнопками²¹. Эти дарвиновские кнопки запускают у нас глубинные инстинктивные реакции, убеждая нас верить в то, что перед нами некая форма разума, возможно даже обладающая сознанием. Во многом это дешевый трюк, играющий на наших эволюционно обусловленных уязвимостях.

Эти и многие другие исследования показывают, что активизируются одни и те же эмоциональные системы, если мы наблюдаем действие, производимое над человеком или над роботом. Из-за этой реакции некоторые специалисты в области робототехники говорят о создании руководства по этичному обращению с роботами и даже о «защите прав роботов». Сейчас многие люди считают это смешным, но Дарлинг отмечает, что в законодательстве уже существуют прецеденты защиты животных от жестокого обращения. По ее словам, выбор, из-за которого мы решаем защитить животных, отнюдь не универсален и не постоянен. Во многих культурах люди спокойно убивают насекомых или грызунов, но им претит мысль о том, чтобы причинить боль дельфину или собственной собаке. Каждый день многие из нас едят мясо, полученное от животных, выращенных в ужасных условиях, но те же люди в большинстве своем откажутся сознательно съесть хомяка или обезьяну. Дарлинг предполагает, что мы принимаем подобные законы, отождествляя себя со страдающим существом другого вида. В некотором роде это напоминает зеркальное отражение нас самих, когда мы нажимаем дарвиновские кнопки. В таком случае мы принимаем подобные законы не столько для защиты животных, сколько для собственной защиты. Может, наступит день, когда мы решим сделать что-то подобное и для роботов. Пока же произойдет множество трансформаций и сменится не одно поколение социальных роботов, которые будут общаться с нами все более убедительно.