Сердце Мира

Вообще-то мне казалось, что такое количество предосторожностей излишне. Ведь мы крались, считай, от самого лагеря до этой башни. А башня где-то рядом, да. Я ее не видел, но понимал, что если сейчас вскочить и побежать в нужном направлении, потребуется меньше нескольких минут. Первыми атакуют Мантикоры. Сразу за ними, почти без промежутка – Тигры. Если все пройдет по плану, то я до самого конца так ничего и не услышу. Будет сигнал о победе – тройной звук трубы. А значит надо будет вставать и продираться к башне, уже не скрываясь.

Я сунул в зубы кусок вяленой рыбы, и тут жахнуло. Лес озарился вспышкой мертвенно-голубого света, раздался треск. Чей-то крик, полный нечеловеческой боли, еще крик. Я понял, что сражение происходит совсем рядом, гораздо ближе, чем я думал, меня от него отделяет буквально несколько деревьев. Хотелось вскочить, броситься туда, на помощь. Чья-то рука коснулась моей. Дита. Она покачала головой, что выглядело так, будто росший передо мной куст пошевелило ветром. Следующая вспышка озарила ее лицо в разводах зеленой и черной краски. На нем отразилась гримаса боли. Как будто она делила ее с теми, кто сейчас вел бой. Из-за соседнего дерева выглянул Уксус. Остальных мне было не видно, я знал, что они близко, «зеленых» не расставляют далеко друг от друга.

Сначала я думал, что у меня гудит в ушах, потом понял, что шум пришел извне. Тяжелый гул нарастал, становился оглушительным, от него начала болеть голова, потом разом заболели зубы, захотелось завыть и повалиться на траву. А еще хотелось вскочить, бежать и кричать во всю глотку. Борясь с болью и самим собой, я скрючился под деревом, понимая, что долго не выдержу. Потом разом все стихло, и настала оглушительная тишина. Протрубила труба. Потом еще раз. И еще. Бой был окончен.

Я с трудом поднялся на затекшие ноги. Откуда-то из темноты вынырнула Велита и подошла к Дите.

– Двое, – сказала она. – Или трое.

– Или? – одними губами прошептала Дита.

– Трое, если третий колдун, – сказала Велита. – Колдуна могла не заметить, они умеют…

Дита выругалась сквозь зубы. Я потряс головой, освобождая ее от остатков болезненного нытья. Хотелось спросить у Диты, что это было, вообще заговорить хоть о чем-нибудь, но, пожалуй, мои вопросы сейчас будут неуместны. Потому что ничего еще не закончилось…

Велита скрылась во мраке. Ее силуэт скользнул между деревьями и затерялся в мешанине лиан и листьев. Что это? Я вижу в темноте? Вокруг же абсолютный непроглядный мрак, глухая полночь. Я удивился этому совсем мимолетно. Дита приблизила свое лицо к моему и прошептала:

– Что-то идет не так. Отходи назад, после того, как я отойду.

Она змеей нырнула между кустами. Ни одна веточка не шелохнулась. А вокруг продолжала стоять все та же тишина. Сначала я думал, что мне показалось после того утробного гула, но нет. Мир вокруг действительно замер в абсолютном безмолвии. Я напрягся, ожидая дуновения ветра, шелеста листвы или другого природного шума, чтобы слить с ним свои шаги. Ходить совсем бесшумно, как это делает Велита, я еще не умел. Нет, ждать больше нельзя. Я медленно двинулся. Мне казалось, что слышно как скрипят мои сухожилия от нечеловеческого напряжения. Страх нахлынул волной и откатился. Надо двигаться. Нельзя стоять. Краем глаза заметил едва уловимое движение. Это Уксус. Его лицо перекошено. Он меня не заметил.

Я остановился возле необъятного ствола, опутанного со всех сторон лианами, вжался в него, принялся дюйм за дюймом ощупывать, ища убежище. В таких деревьях всегда есть дупла, они сгнивают внутри, оставаясь живыми снаружи. Есть! Я забрался в узкую щель и замер. Ужасно мешали ветки на шлеме, я чуть было не забыл про них, когда протискивался. Снова ждать, прислушиваясь, изо всех сил, до звона, напрягая уши. Вглядываться в темноту.

Мертвая тишина начала отступать. Вот раздался стрекот жестких крылышек жуков. Взвизгнула ночная птица. Издала трубный звук какая-то из древесных жаб. Вдалеке зашлась в истерическом хохоте гиена. Мне ужасно хотелось расслабиться. Скинуть жуткое напряжение, свернуться клубком в этом дупле и заснуть. И проснуться дома, в Озерном дворе. Понять, что мне приснилось все это. И Сердце Мира, с его работными домами, врачами-шарлатанами, бесконечными площадями и рукавами, и книга, и джунгли… Почему я не написал маме в Озерный двор? Почему направил письмо малознакомому книготорговцу, а не своим родным? Почему я вообще им ни разу не написал? Мысль была настолько неожиданной, что я даже усмехнулся про себя. Надо же, какое подходящее время и место для самобичевания…