– Заживет, – беспечно махнула рукой Дита. – Теперь все закончилось!
– У нее мои волосы… – Локки вжал голову в плечи. – Она может снова…
– Нет, – лицо Диты стало серьезным. – Просто поверь. Больше она не сможет.
– А?
Локки переводил взгляд с одного лица на другое. Но ни я, ни Чарли тоже не понимали, что же произошло, и чем это его напоила Дита. А главное, откуда она взяла это лекарство. Она же сама говорить на эту тему отказывалась категорически. Твердила свое «просто поверьте» и ни слова больше. Впрочем, результат явно имел место, так что можно и просто поверить. Пока…
– Знаете, – сказал Локки, когда мы устроились на нарах, чтобы передохнуть после столь тяжелой ночи. – Может нам правда стоит уехать? Это уже не бред и не страхи. Я действительно был в плену у принцессы. Боюсь, что нам не по силам будет ее одолеть…
– Нет, Локки, – неожиданно для себя твердо ответил я. – Мне уже надоело бегать и прятаться. Мою страну собираются завоевать гнусным колдовским способом. Я не хочу, чтобы это произошло.
– Твою страну, – хмыкнул Локки. – Ты сам не знаешь, которая страна твоя.
– Моя мать из Гвиндассада, – ответил я, почувствовав, что начинаю злиться. Не на Локки, а так, вообще. – Я родился здесь, здесь вырос и живу сейчас. Значит здесь мой дом. И я не побегу куда-то там, поджав хвост. Нет! Все ерунда! – я резко сел, чуть не стукнувшись головой об низкую балку потолка. – Неважно, здесь мой дом или нет! И неважно, откуда родом мой отец и кто он такой. Готовится какое-то чудовищное преступление! Вот сам подумай, ты сможешь пройти мимо, если увидишь, как какой-то злодей собирается изнасиловать беззащитную юную девушку?!
– Какой же ты идеалист еще, – вздохнул Локки. – И что же мы будем делать? Кричать на площади обо всем, что знаем?
– Да хотя бы и так! – запальчиво воскликнул я. – Если у нас не останется других вариантов, можно будет просто орать на площади. Не знаю, принесет ли это какие-то результаты, но мы сделаем все, что в наших силах. Поступить иначе мне просто совесть не позволит…
– Так тебя воспитала мама, – снова вздохнул Локки. – Как говориться, жаль, что тебя не было на той вечеринке, с которой вернулся я. Может, тогда…
– Оставьте! – прикрикнула на нас Дита. – Мы никуда сейчас не уедем, ясно? Если тебе хочется нас покинуть, то давай. Я даже тебе подарю свою лошадь, чтоб не пешком.
Локки надолго замолчал. В темноте мне не было видно его лица.
– Не надо так, Дита, – тихо сказал я. – Мы же и правда не пережили того, что случилось с ним. Давайте отложим этот разговор на потом. Отдохнем, выспимся… И подумаем на свежую голову.
На этом разговор закончился. За окном было светло, нуба шумела в вершинах сосен, но уже явственно шла на спад. Заснуть я не мог, хотя очень хотел. В голову лезли разные мысли. Возвышенные и не очень. Я думал над словами Локки о том, что нам не справиться. Наверное, он рассказал нам не все. Но это было неважно, в сущности… А важно было то, могла ли принцесса, держа в заточении душу Локки, следить за перемещениями его тела?
Глава двадцать седьмая,
Мы проспали до темноты, а вечер провели в компании Манана, охотничьих баек и жареной зайчатины. Перед сном мне не показалось, нуба действительно стала терять силу, и в Сердце мира и окрестности снова возвращалось летнее тепло. К серьезным разговорам мы пока что не возвращались – друзья их не заводили, а я решил, что самый серьезный для меня сейчас вопрос хочу обсудить с глазу на глаз с Дитой. А этот разговор лучше отложить до утра, и вот тогда…
– Дита, – начал я сразу после завтрака. – Я хочу сходить сегодня в одно место, может ты составишь мне компанию?
– Конечно, Райл, – кивнула она. – О чем разговор? А что за место?
– Хочу заглянуть к одному старому букинисту, – ответил я абсолютно честно. Я действительно подумывал зайти к Креду. Мне как воздух нужна была информация о магии. А он – единственный из моих знакомых, у кого она могла оказаться. Не думаю, чтобы поход в «Пыльные страницы» был опасным предприятием.
– Может, возьмете меня с собой? – сказал Локки, выглядевший, надо заметить, значительно лучше. Болезненная желтизна прошла, на впалые еще щеки вернулся слабый румянец.