Сердце мира: часть первая

— Тогда какого Урда краденую вещь мне подбросил?! Зачем таскаешься за мной хвостом уже несколько дней?!

— Тише, тише, — мирно произнес второй раб. — Подбросил, чтобы проверить, в самом деле ты врать можешь или это шут тогда чуши намолол. Печатку я не крал, нашел в саду. Наверное, господин эс-Мирд ее обронил. Грех было такую возможность упустить. Я же за тобой вчера на арену не просто так потащился, — Ксалтэр облокотился на крышку колодца и потер левое плечо. — Ты знаешь, почему рабов в Тамин-Арване так редко выводят на Ильтирев? Потому что людям нужно зрелище, а какое зрелище может быть, если боец не способен выполнять обманные приемы? Это же ложь, — поучительно сказал он, — а рабы не врут. Если бы ты использовал хоть один такой прием, я бы все понял. Но ты попер на беднягу Рольта, как ополоумевший тяжеловоз. А время не ждет. Что еще мне оставалось делать, как не подтолкнуть тебя в нужном направлении, а, парень?

— Сволочь ты, — прошипел Таш.

— Сволочь, — согласился Ксалтэр. — Но у нас с тобой теперь на двоих одна тайна: ты умеешь врать, и я умею врать. Допытываться, как у тебя это получается, не буду, но и ты рот на замке держи. А сделаешь для меня кое-что, я и вовсе забуду про всякие там пропавшие кольца. Понял?

Таш был готов придушить сам себя. Дурак, круглый дурак. Не следовало прятать сегодня кольцо, но ко лжи так легко привыкнуть, что уже и не замечаешь, как постоянно врешь. Никогда это добром не кончается. И вот тут же результат: его подцепили на крючок.

Язык так и просился послать раба к Урду, но Таш сдерживался. Он понимал, что это будет равносильно смерти. Дело даже не в каком-то там перстне. Стоит Ксалтэру хоть заикнуться о том, что с шердом что-то не так, как его продадут от греха подальше.

Таш вспомнил долгие-долгие дни на лавке невольничьего рынка, удавку Киддира и мертвых рабов в канавах.

— Чего ты хочешь?

— О-о, какой сердитый тон, — протянул Ксалтэр. — Ты его убавь. Ради себя же задание выполнишь.

— Да ты что? Ради самого себя шею, небось, подставлять буду? — съязвил Таш.

— Угу. Именно что ради самого себя. На Ильтирев сильно хочешь драться? Правильно, не хочешь. А чтобы никаких боев не было, надо кое-что устроить с теми, кто эти бои устраивает, — Ксалтэр усмехнулся своему каламбуру. — Послезавтра господа поедут в загородное поместье графа эс-Наста. Тебя возьмут с собой, это уже точно известно. Я тебе перед отъездом передам одну вещичку. Все, что от тебя требуется, это оставить ее в нужном месте.

— И на этом все? — не поверил Таш.

— Пока — да. А там поглядим.

— Никаких "там". Я хочу знать сейчас.

Охранник прищурился.

— А не многовато ли ты хочешь, раб? Замашки у тебя больно господские. Не наказывали никогда, что ли, по-серьезному? Ну так смотри, что с такими, как ты, обычно бывает.

Он сдернул с себя рубашку. Таш, скривившись, отступил на шаг — это еще что за выступления? Но уже через несколько мгновений забыл о брезгливости. Даже в тусклом свете луны было заметно, что спину охранника покрывают сплошные рубцы. Шрамы заходили на левое плечо, становясь там особенно страшными и превращаясь в месиво.

Теперь было ясно, почему Ксалтэр так подергивает этим плечом.

— Нравится, а, парень? — он хмыкнул, не дождавшись ответа. — Вот что случается, если раб вякнет словечко в защиту того, кого ему приказали убить. Я бы сдох там же, да только оказался чересчур живуч. Смог до главного храма Иля доползти, там хозяин уже не мог на меня лапу наложить. И то меня потом не стали в храме оставлять. Все равно вернули, хоть и другому человеку, который за меня заплатил. А ты уверен, что рядом подвернется храм Иля, если вдруг ты окажешься категорически не согласен с приказом, м?

Таш пожевал губами.

— Восстание, значит, хотите начать. На пару с этим проклятым шутом.

— Да ты что! — деланно удивился Ксалтэр, натягивая рубашку обратно. — Мы так, простой контрабандой помаленьку промышляем. А Гласа Города ты зря с дерьмом мешаешь. Он мужик свой, за нас стоит.

— Это за кого же — за нас?

— За тебя и за меня. За всех рабов, — тихо и серьезно ответил Ксалтэр. — Теперь давай мне кольцо и иди спи. Слишком долго мы языками треплем, сейчас кто-нибудь спохватится.

Выбора не было. Стиснув зубы, Таш вернул печатку.

Крепко его насадили на крючок. Да еще и надолго.

Глава 11. Жена

"Топ-топ, топ-топ", — мерно ступали ездовые гармы. Эти ящеры были легче, чем тяжеловозы, но ненамного. Трехпалые чешуйчатые лапы выбивали с твердой дороги пыль, которая залетала в окно кареты и заставляла сидевшего напротив Лердана морщиться.