Сердце мира (СИ)

   При мыслях о копченостях у Таша затрепетали ноздри. Чтобы не сбивать тренировочный настрой, он заставил себя подумать о другой стороне праздника - ритуальных боях и восстании, которому шерд помогал вместе с Ксалтэром.

   Над мечтами Хала коренастый охранник смеялся и говорил старику, что он глуп. В этот год не будет никакого праздника. Охотники не идут в горы, потому что там бушуют огненные вихри, половина урожая погибла из-за дождей и дикой жары, которые сменяли друг друга. В городе постоянно вспыхивали пожары, как тогда на невольничьем рынке, и нередко они перекидывались на склады. Еще и прервалась торговля с Шердааром из-за обвала.

   Народ не ждет праздника, говорил Ксалтэр, а сидит дома и думает тяжелую думу о том, как пережить без запасов период бурь. Голода пока еще не было, но из лавок уже исчезли многие продукты. Торговцы либо приберегали их для себя, либо продавали тем, кто мог заплатить побольше.

   Перед тем как слечь с ожогами от снятия татуировок, Заб шепотом делился, что дела у эс-Мирдов тоже не очень хороши. Много получилось заработать на пропитке и шердских тканях, которые не брал огонь, но они закончились, а новых поставок из-за обвала не будет. Да и Хал, который больше всех болтал об обилии пищи в прошлые годы, сам с тоской посматривал в сторону кухни, где разнообразия не предвиделось.

   Но, хотя Ксалтэр и высмеивал чужие мечтания, он же Таша и успокаивал. Если с бунтом все получится, главным в городе станет другой человек. И уж он-то позаботится о том, чтобы бедняки не помирали с голодухи.

   Таш предпочитал верить товарищу на слово, продолжая упорные тренировки.

   Во дворе было пусто - часть слуг госпожа забрала с собой, а остальные занимались делами в доме. Убедившись, что за ним никто не подглядывает, Таш снова встал перед болванчиком с сенным мешком. Закрыл глаза, сосредоточиваясь, но ничего не произошло. Тогда он сделал на левом предплечье аккуратный надрез. К ряду ровных, постепенно заживающих линий добавилась новая.

   Это подействовало мгновенно. Все вокруг подернулось красноватым маревом, по жилам быстрее потекла кровь.

   Жечь, жечь, жечь!

   Желание убить кого-нибудь оказалось настолько сильным, что Ташу пришлось опуститься на колени и зарыть руки в песок, где еще хранилась утренняя прохлада. В прошлый раз, когда он не сумел сдержать эти бешеные вопли в своей голове, загорелись кусты роз. Если бы Таш хоть что-то помнил, то сказал бы наверняка - он в этом виноват или нет, но сейчас лишь подозревал, что его приступы как-то связаны с огненными вихрями.

   Может быть, он в самом деле вызвал ту панику на арене, когда схватил Рольта за горло? А может быть, это было всего лишь совпадение. Способности тинатов проявлялись в раннем возрасте - не зря же в Силане раз в несколько лет устраивались проверки всех детей от шести до девяти лет. Таша, когда его купил отец Илартана, тоже заставили ее пройти и не нашли совершенно ничего, ни следа таланта.

   Можно было представить, что это исключение и способности у него проснулись, но история все равно выходила нескладной. В Силане гуляло много сказок про людей, которые управляли стихиями. Из детства в Шердааре Таш тоже помнил парочку историй о воинах, которые впадали в ашарей и поджигали противников. Но кто ж верит сказкам, кроме детей? Про тинатов тоже болтали разное. К примеру, что они раньше раскалывали целые горы. Только сейчас таких подвигов что-то не видно было. Маги сидели по обителям и очень героически зачаровывали кухаркам ножи, чтобы их не приходилось точить.

   К тому же в тот, первый раз, в таверне "Красное крыло", не было никакого пожара. Зато погибло двое человек. Таш жалел об этом и не хотел повторения этой истории, но ондолжен был в ней разобраться. И чем скорее, тем лучше.

   Ведь до Ильтирева оставалось пять дней. А что там будет с этими восстаниями - Урд знает.

   Он взял копье и сделал несколько замахов. Входить в состояние ашарея стало еще легче, чем раньше, но такие же линии, как на Пурпурной арене, больше не являлись. Хотя Таш иногда замечал что-то, как будто странные знаки в воздухе и земле, похожие на язычки огня. От них рябило в глазах, как от волны жара, которая исходит от очага.

   Шаг назад, вбок, вперед, еще один. Финт. Удар! Деревянный болванчик крякнул. Шаг назад...

   Сейчас Таш тоже видел такой знак. Над собой, с той стороны дома, которую солнце освещало по утрам первой. Туда можно было дотянуться, если захотеть.

   Шаг вбок. Удары не прекращать, помнить о защите тела. Еще шаг вбок, еще...

   Золотистый знак походил на спираль и как будто помаргивал. Таш засмотрелся на него и почувствовал, как его тянет закрутиться. Первым завертелось копье, а потом и сам Таш. Древко со свистом рассекало воздух. Быстрее, быстрее, еще быстрее. Знак, вторя движениям, тоже ускорился. Стало нестерпимо жарко, словно у огромного камина. Линии укрупнились. По краям большого символа заплясало четыре маленьких. Один из них подлетел к привязанному к болвану мешку с сеном...

   За спиной охнули.

   - Это что тут такое - дым?

   Жечь, жечь, жечь!