Сердце на Брайле

– Так, хватит ломать комедию! Едем в больницу! Мы вытащим тебя отсюда, Мари. Ты только взгляни на эту дыру!

Он обвел рукой разваливающуюся хижину.

Мари разрыдалась. Ко мне разом вернулась энергия, я встал и закричал:

– Нет! Нет! Никакой больницы! Папа, так нельзя, не позволяй им… Нам нужно на конкурс. Иначе можете просто оставить нас тут помирать.

– Конкурс? – спросил папа. – Виктор, ты о чём вообще?

– Музыкальный конкурс. Даже виолончельный. Смотри, вот она, виолончель. А вот пропуск! А я переворачиваю страницы. И это не так просто.

Отец Мари издал странный звук, в котором смешались усталость, насмешка и угроза.

– Всё никак не покончишь с этими глупостями? – закричал он.

Отец Мари повернулся и показал на меня пальцем, дрожа от злости.

– Ты… Ты… ты у меня попляшешь! Мари, ты понимаешь, где ты из-за него оказалась? Поверь, ты еще поблагодаришь нас… Завтра мы съездим в спецшколу, и там начнется твоя новая жизнь… С меня довольно!

С удрученным видом Мари сидела на кушетке, прижавшись спиной к стене и уткнувшись лицом в колени.

Думаю, в жизни чудесам отводится не больше четверти часа. Для меня чудо случилось именно тогда.

Медленно, словно пошатываясь под собственной тяжестью, мой дорогой Хайсам встал с кушетки, на которой он сидел. Его глаза практически невозможно было разглядеть из-за запотевших очков. Он направился к родителям Мари, едва не коснулся их своим животом и встал перед ними без тени агрессии, очень спокойно. Затем Хайсам прищурился и пригласил их выйти побеседовать.

– Послушай, папа, – сказал я, – если ты отвезешь нас в музыкальную школу, я буду чистить коромысла клапанов каждый месяц в течение десяти лет. Я буду подметать «Канаду» каждую неделю. А если не отвезешь, то перестану бриться, и будет у тебя сын-бородач. В тринадцать лет это не очень красиво.

– Сначала нужно, чтобы родители Мари передумали…

– Об этом не беспокойся. Если вмешался Хайсам, значит, уже всё решено. Поверь, они ему не ровня. Совсем не ровня! Проблема в Мари. Нужно любыми средствами привести ее в чувство перед прослушиванием, потому что иначе Мари отправят в лагерь против ее воли.

– Она и правда не может играть в таком состоянии! – сказал Счастливчик Люк.

Одной рукой он погладил копну волос Мари.

– А Иоганн Себастьян? – добавил я. – Это тебе не какая-то ерунда!

Мари уже порозовела, но всё еще кашляла и дрожала. Тогда Счастливчик Люк, проверив, что Хайсам по-прежнему беседует с родителями снаружи, собрал нас в кружок и прижал указательный палец к губам, чтобы мы молчали.

– Есть у меня одна идея, но деликатная. Очень деликатная. Завтра я должен бы участвовать в гонке. Велосипедисты часто принимают… как сказать… витамины… чтобы быть в форме… вполне безобидные…

Казалось, он страшно смутился. Завуч напомнил мне провинившихся учеников, которых отправляют к нему в кабинет. Счастливчик Люк продолжил:

– У меня с собой есть эти… витамины. Я должен бы принять их через несколько часов… Мы можем дать их Мари сейчас… так она продержится до конца экзамена. Я даже сам могу сделать укол, у меня есть диплом медбрата… и всё с собой…

– А можно мне тоже? – вдруг спросил Дарт Вейдер голосом из далекой-далекой галактики.

– Нет, – сказал Счастливчик Люк, – тебе нельзя. Это на крайний случай.

Он едва закончил процедуру, как появились родители Мари. Хайсам остался снаружи: он спокойно выкладывал в ряд шишки. Наверное, египтянин и на Марсе будет играть в шахматы.

Время приостановилось. Все замолчали.

– Мари, поторопись! Вставай и накинь что-нибудь! – сказал отец Мари.

Мари словно громом поразило, она с места не сдвинулась. Все задержали дыхание.

– Так ты встанешь или нет? – настаивал он. – Думаешь, тебя будут ждать? Сегодня твой счастливый день. Еще есть надежда. Или вызвать подъемный кран?

Я улыбнулся, потому что мой папа тоже так часто говорил.

Можно было подумать, что отец Мари вот-вот расплачется, у него всё лицо перекосило. Его жена всхлипывала, стоя у него за спиной.

– Ты выглядишь лучше! Невероятно! – заметил он.

– Она готова к финальной гонке, – сказал Счастливчик Люк.

Мой взгляд упал на висевшее на стене приглашение.

– А сколько сейчас времени? – спросил я.

– Почти десять тридцать, – ответил папа.

– БЕГОМ! – завопили все разом.

Папа схватил виолончель, а Мари нащупала мою руку.

Друг за дружкой мы направились по тропинке к выходу из леса. Счастливчик Люк держал в руках вешалку с элегантным платьем Мари, и я подумал, что мы похожи на банду браконьеров.

И в этом была доля правды, потому что мы пытались обмануть саму судьбу.

«Панар» и огромный БМВ были припаркованы на опушке. За ними Счастливчик Люк оставил свой велосипед.

Мари переоделась, спрятавшись за дверцами «панара». В белом воздушном платье она походила на светящуюся лесную фею.

– Я поеду с Виктором, – сказала она, – я не могу отпустить свою нить.

Дарт Вейдер залез в БМВ с родителями Мари. Хайсам сел рядом со мной на заднем сиденье «панара», а Мари и папа – впереди.

– Я за вами! – закричал Счастливчик Люк, седлая своего коня. – И даже не пытайтесь обогнать, не получится!