Сердце нага

Рюн пел песню и одновременно вслушивался в её слова. Хварит передал её в виде воспоминания, поэтому сейчас наг впервые слышал, как она звучит. Рюн был поражён, насколько такая простая мелодия могла вызывать такие сильные эмоции. Он, конечно же, знал значение слова «король», но для него оно было не более знакомо и понятно, чем, например, слово «ледник». Подобно тому как наг, который родился и вырос в тропическом Киборэне, мог лишь примерно представить себе чувство всеобъемлющего страха перед ледниками, Рюн не мог полностью понять слова песни, будучи воспитанным в обществе с совершенно другими порядками. Но вскоре объект восхваления изменился:

Мой прекрасный друг. Мой брат.
Ты всегда был рядом при жизни, и после смерти ты навеки
                                                        останешься во мне.
Снова наступила весна, но я больше не могу пройтись с тобой
                                        по дороге, усыпанной лепестками.
Снова наступила весна, но для меня она и не весна вовсе.

Чувствуя, как мир плывёт перед глазами, Кейгон вытянул руку в сторону в поисках опоры. Ощущение твёрдого дерева под рукой немного успокоило его, и он смог сохранить чувство реальности.

– Это же песня! Неужели мы нашли того самого нага? – преисполненный надежды, спросил Пихён.

– Похоже на то, – сосредоточенно ответил Кейгон.

– Только он на противоположном берегу. Как же наш певец узнает, что мы здесь? Может, крикнем ему?

– Он же наг, не услышит. Хоть он и поёт песню… Давайте-ка переберёмся к нему на другой берег.

Тинахан побледнел и испуганно посмотрел на реку. Кейгон покачал головой:

– Тинахан, ты останешься здесь. Мы с Пихёном возьмём жука и доберёмся до того берега, а затем приведём нага сюда.

Лекон вздохнул с облегчением. Пихён позвал жука и быстро забрался к нему на спину. Кейгон, однако, всё ещё стоял на берегу, не в силах оторваться от песни.

– Кейгон, ну чем вы там занимаетесь?! – заметив зачарованный взгляд охотника, закричал Пихён.

– А, – словно опомнившись, не своим голосом проговорил следопыт и странными, неестественными движениями забрался на жука, словно кто-то затаскивал его. Как только Пихён постучал по панцирю, жук расправил крылья и взлетел вверх. В один миг лес оказался у них под ногами. Пихён снова постучал по Нани, чтобы тот перелетел реку, а затем оглянулся на Кейгона, который сидел у него за спиной. Он хотел ему что-то сказать, но из-за шума, который создавали крылья, понял, что это было бесполезно, и лишь вопросительно посмотрел на охотника, на что тот молча отвернулся.

Смотря вниз на реку, Кейгон стиснул зубы от напряжения. Именно этой песне должны были научить нага в храме. «Да, без сомнения, это тот самый опознавательный сигнал, о котором было написано в письме», – смог немного успокоить себя Кейгон. В это время Пихён похлопал его по плечу. Следопыт повернул голову и увидел, что Пихён пытался что-то сказать, широко открывая рот:

– Я вижу его!

Кейгон наклонился и посмотрел туда, куда указывал Пихён. К ним навстречу шёл наг. Кейгон кивнул, и Пихён дал указания Нани лететь к нему.

Фигура нага постепенно приблежалась. Он оглядывался по сторонам, но совсем не замечал жука, который с оглушительным рёвом летел к нему. Кейгон сначала безучастно смотрел на приближающегося нага, а затем неожиданно издал звук, похожий на стон:

– Ёсби?

Вне всяких сомнений, это был он. Кейгон ни за что бы не спутал эту походку и эти движения. Но самым главным доказательством был сайко, который висел у него на поясе.

– Ёсби! – вновь закричал он.

Голос Кейгона заглушали крылья жука. Охотник потряс Пихёна за плечо, чтобы тот поторопился, но токкэби никак не мог найти подходящее место, чтобы приземлиться. Берег реки порос деревьями, корни которых глубоко уходили в воду, поэтому нигде не было просвета, куда можно было бы посадить жука. Но делать было нечего, поэтому Пихён заставил Нани развернуться и начал постепенно снижаться к реке. Кейгон догадался о его намерениях и, не сводя глаз с нага, прикусил губу, чтобы хоть как-то успокоить разбушевавшиеся нервы.

Тут Пихён снова потряс Кейгона за плечо, оживлённо указывая куда-то в сторону. Проследив за его рукой, Кейгон увидел, что вдоль берега шёл ещё один наг. Это была женщина. Обнажив длинный клинок, она медленно приближалась к их нагу сзади, пока тот, не чувствуя никакой опасности, спокойно пел песню. Казалось, было невозможно не услышать треск ломающихся веток за спиной, но наг как ни в чём не бывало продолжал идти вперёд.

– Снижаемся! – резко закричал Кейгон.

– Что вы сказали?

– Говорю, спускайся быстрее! Ёсби в опасности!