Сердце некроманта

В качестве благодарности он разрешил мне воспользоваться его библиотекой. Похоже, королевский целитель собирал ее долгие годы, если не всю жизнь. Многие названия были мне незнакомы, даром что в обители, где я росла, хватало книг. Еще через пару дней целитель попросил разрешения заглянуть в записи, что я делала. Вот когда я пожалела, что все мои заметки сгинули в Ордене. Мы проговорили довольно долго, и в конце концов он попросил меня помочь с изготовлением зелий.

Целитель с учеником работали не покладая рук с того самого утра, когда исчезла магия. Хоть для многих во дворце она вернулась довольно скоро, все же потрясение оказалось слишком велико. Кто-то стал бояться засыпать, опасаясь, что пока спит, магия снова исчезнет. Кто-то, наоборот, не мог заставить себя подняться с постели. Кто-то ни с того ни с сего начинал задыхаться от ужаса. Другие не переставая плакали. Словом, зелья, помогающие успокоиться или избавиться от тревоги и снотворные, приходилось варить едва ли не котлами, и моя помощь была очень кстати. А я только радовалась — не приходилось, как в первые несколько дней, изнывать от скуки и гнать из головы тревожные мысли. Матушка Епифания любила повторять, что в праздную голову Алайрус насылает искушения. И хоть я больше не считала темного бога врагом рода человеческого, да и в искушения его перестала верить — человеческий разум умеет создавать их лучше любого бога, — в чем-то она была права. По крайней мере, помогая целителю, я не чувствовала себя бесполезной, его книги добавили мне новых знаний, а не просто помогали скоротать дни в ожидании мужа.

Ночи же наши неизменно наполняла любовь.

Но как бы медленно ни тянулось время, все же настал вечер, когда король позвал меня на совет. «Только для избранных», как он сказал. Избранными оказались мы с Дитрихом, Роналд, те сановники, что были с королем в ночь, когда мы появились во дворце, — за исключением бывшего королевского прокурора — и Отто. Я была рада его видеть, хоть знать и косилась на телохранителя, что сидел за столом на равных с ними.

Оказалось, это был не совет, а королевский прием по поводу завершившихся наконец-то переговоров. Мне было неловко стать единственной женщиной среди приглашенных, тем более что я не понимала, за какие заслуги там оказалась. И еще неудобней стало, когда сам король — пусть и мой брат — поднял тост за «девушку с мужским сердцем, без которой мы не смогли бы поставить на место Орден». Я ведь ничего не сделала. Фраза Роналда, что он гордится таким родством, смутила меня окончательно. Захотелось сбежать, но Дитрих сиял как новенький золотой и смотрел на меня с такой смесью любви и гордости, что я решила не подавать виду. Но все же муж слишком хорошо меня знал.

— Хочешь, уйдем отсюда? — шепнул он, как раз когда я начала думать, что торжественный прием начинает превращаться в обычную попойку.

— А король не обидится? — также прошептала я.

— Нет, он только рад будет, что лишних не останется.

Значит, он, как и я, чувствовал себя лишним.

Дитрих поднялся из-за стола.

— Ваше величество, позвольте нам с супругой удалиться.

— В самом деле, у тебя был долгий день, а моя сестра привыкла к тишине и покою обители. Можете идти.

— Ты действительно устала? — спросил муж, когда некому стало нас слышать. — Я хотел показать тебе кое-что, пока не стемнело окончательно.

— Ничуть не устала, — ответила я и поняла, что совсем не кривлю душой. На пиру меня утомило внимание чужих людей, но сейчас-то мы были вдвоем.

Дитрих широко улыбнулся. Взял меня за руку и потянул в портал.

Когда сияние рассеялось, я огляделась.

Мы стояли посреди сада. На ветках зеленели яблоки. Солнце уже укатилось за горизонт, и сумерки скрадывали сорняки на клумбах с цветами и чересчур разросшиеся розы. Зато ветки яблонь клонились под тяжестью плодов, пусть еще и не налившихся.

— Где мы? — полюбопытствовала я.

Дитрих улыбнулся и, не отвечая, повлек меня по тропинке. Зажег светлячок, высветив дверь дома — тяжелую, потемневшую от времени, но все еще добротную. На лестнице, ведущей к двери, светлыми полосами выделялись свежие доски, окна, глядевшие в сад, блестели стеклами в частых переплетах.

Дитрих коснулся двери, снимая заклинание. Светлячок озарил просторную прихожую. Чистую, словно здесь жили, но как я ни вслушивалась, не могла уловить ни голосов, ни шагов.

— Где мы? — снова спросила я.

Дитрих сжал мою руку.

— Мы дома, Эви. Теперь мы дома.

Эпилог

Колыхнулись охранные заклинания. Я подняла голову от вышивки, выглянула в окно. В беседке, окруженной цветущей сиренью, блеснул портал.

— Кто там, мам? — Грета, наша старшенькая, обняла меня за плечи, тоже выглядывая в окно.

— Сейчас узнаем.

Желанных гостей мы не опасались, а нежеланным впору было опасаться самим.