Сердце, открытое любви

Двери, ведущие в ванные комнаты, были открыты и позволяли увидеть мраморный пол и золотые смесители. Были там и великолепные малые гостиные с обтянутой кожей мебелью и телевизорами такого размера, что вполне бы подошли для домашнего кинотеатра.

— Я вот о чем подумала…

— О чем?

— Бабушка Жака. Ей ведь не разрешат войти в дом.

— Нет… — растерянно протянул Жюльен и пошел дальше по галерее, протянувшейся параллельно фасаду дома.

— Или, например, забрать Жака. Это ненадолго. На пару недель, полагаю. Этого времени вам хватит?

— Не знаю, будет ли этого достаточно.

— В любом случае хуже не будет. Покажите, что он вам не безразличен.

Жюльен молчал. Он открыл следующую дверь, которая и вела в комнату, которую они искали.

Она выглядела, как идеальный проект детской, выполненный самыми талантливыми дизайнерами. Потолок был нежно-голубого цвета, на нем были изображены белые облака и улыбающееся золотое солнышко, царствующее посредине. Тем же голубым были окрашены стены сверху, затем начинались зеленые кроны деревьев, коричневые стволы, между которыми прятались все домашние животные, которые только существуют в мире. Ближе к полу начинался травяной покров с россыпью цветов. На стеллажах расположились тонны игрушек, преимущественно модели гоночных автомобилей, оценить которые Жак не мог в силу возраста. Но были в комнате и полезные вещи, такие как удобное кресло, которое можно использовать для кормления малыша, и детская кроватка с затейливой музыкальной игрушкой и плюшевыми мишками. На стене за изголовьем крупными деревянными буквами было выложено: «ЖАК». Каждая буква выкрашена в свой цвет и украшена крошечными изображениями игрушек и животных.

Элис сразу направилась к пеленальному столику, рядом с которым стоял огромный шкаф со всевозможными памперсами, кремами, салфетками и присыпками. Она положила малыша, принялась убирать волосы и улыбнулась, когда он открыл глаза.

— Родители так тебя любили, правда, милый? Какую красивую комнату они для тебя приготовили.

Жюльен продолжал прохаживаться по апартаментам и открывать двери.

— Здесь есть кухня, — сообщил он. — Ванная. И спальня. Должно быть, для няни.

— В кухне есть бутылочки и смеси?

— Чего там только нет, — упавшим голосом произнес он и, помолчав, добавил: — Да… бутылочки есть. И микроволновка. — Элис слышала, как открываются и закрываются дверцы бесчисленных шкафов. — Похоже на детский отдел в супермаркете.

Когда Жюльен закончил изучение содержимого, Элис поменяла подгузник, выбросила использованный в бак для мусора, стоявший тут же, и одела Жака. Он принялся сосать большой палец и захныкал.

— Проголодался, мой милый? Сейчас приготовлю тебе смесь.

— А вы умеете?

— Видела, как это делают. Я не работаю в группах с самыми маленькими, но кухня одна для детей всех возрастов. Да, и на упаковке ведь должна быть инструкция.

— На французском, — напомнил ей Жюльен.

— Ах… да, конечно. Вы не могли бы мне перевести?

— Разумеется.

— И подержите его. У меня обе руки должны быть свободны.

— Знаете, лучше вы его держите, и говорите мне, что делать. Я хорошо управляюсь в кухне. Следуя рецепту, точно справлюсь. — Жюльен скинул пиджак и закатал рукава черной сорочки.

Он опять избегал контакта с ребенком, но Элис решила, что на этот раз может уступить. С момента, как они вошли в детскую, что-то заметно изменилось. Яркие цвета комнаты рассеяли мрачную тишину, словно согрели холодный дом. Здесь сразу становилось ясно, что этого ребенка очень ждали и любили. Напряжение между людьми также исчезало в царящей здесь атмосфере добра и любви.

Жюльен заметно повеселел, быстро нашел все необходимое, включая мерные ложки и дистиллированную воду. Вскоре смесь была готова. Он определенно справился бы и без нее, но Элис неожиданно поймала себя на мысли, что ей нравится за ним наблюдать. Он все делал ловко и уверенно. Нахмурился он лишь тогда, когда достал бутылку из микроволновки.

— Я не нашел термометра. Как же нам измерить температуру?

— Капните немного на запястье с обратной стороны. Вам не должно быть горячо.

Завидев бутылку, Жак разразился криком, и Элис поспешила к креслу для кормления. Жюльен принялся вытирать закапанную столешницу, поразив ее еще раз. Странно, что рок-звезда может быть таким дисциплинированным и аккуратным.

Приятно, конечно, но очень-очень странно.

Вскоре на столешнице не было ни соринки, а все использованные им предметы на своих местах. Что ж, больше нет необходимости здесь задерживаться.

Проблема лишь в том… что ему не хотелось уходить.

Повернувшись, он увидел Элис, кормившую Жака. В комнате был полумрак, потому что она выключила весь свет, кроме лампы на столике рядом.