Сердце, открытое любви

Его сестре не суждено было сидеть здесь и держать в руке бутылочку. Мечтала ли она об этом? Думала, каково это — видеть перед собой лицо ребенка, его глаза, смотреть, как он поднимает ручку и кладет на бутылочку, словно тоже хочет придерживать ее. Жюльен прислонился плечом к двери, погружаясь в воспоминания. Испытывала ли Колетт то же чувство огромной любви к нерожденному малышу, что и их мать к ним? Такая же любовь двигала им, когда он пытался защитить сестру от многих ошибок. Может, это именно она сияла ярким светом, пробиваясь сквозь мрачное пространство реальности? Именно она была той надеждой, позволяющей начать с чистого листа и на этот раз все сделать правильно?

Жюльен ощутил в душе надежду, чувство было удивительным и неожиданным. Впрочем, он никогда раньше не находился в состоянии столь сильного эмоционального истощения. До сих пор ему не приходилось решать такого рода проблемы, к тому же появлявшиеся внезапно с самых разных сторон. Сейчас наступил один из тех редких моментов, когда он может на время отвлечься и ни о чем не думать.

По крайней мере, ему так казалось.

Телефон завибрировал в кармане раньше: чем раздался звонок. Жюльен отошел к окну и ответил. На улице уже стемнело, но за воротами четко был различим свет фар — машина ждала разрешение на въезд.

Жюльен повернулся к Элис и сделал жест рукой, который означал извинения, она поняла его и с улыбкой кивнула.

Только закрыв за собой дверь, он до конца осознал, насколько мечтательной она была. Неужели дети воздействуют так на всех женщин? Видимо, все дело в мягком свете лампы за спиной Элис, от него в ее волосах словно вспыхивали искры. Глаза казались особенно темными на бледном лице, выражение лица задумчивое, чуть отстраненное.

Что бы то ни было, оно существенно изменило взгляды Жюльена. Он внезапно увидел, что этой девушке не нужно менять цвет волос или делать стильную стрижку, нет необходимости в макияже, который используют все привлекательные женщины. Элис Макмилан очаровательна и без этих уловок, прекрасна такая, какой создала ее природа.

Все это он осознал, просто посмотрев, как она кормит ребенка.

Он не мог отделаться от этих мыслей, даже когда был уже на лестнице. Они невольно заставляли его по-иному взглянуть на прошлое. Был ли в случившемся виноват он один? Если бы он проводил с Колетт больше времени, она не встречалась бы так часто со своими друзьями и знакомыми, не погружалась бы все глубже в мир, навязанный фильмами и журналами, в котором только деньги являются пропуском к счастью. В определенной степени он сам поддерживал в ней уверенность, что деньги могут дать все, что она захочет, ведь он много работал и внимательно относился к каждому полученному евро.

Если бы он по-отечески заботился о сестре, она не бросилась бы в объятия человека на тридцать лет старше. Тоска сжимала душу, причиняла невероятную боль, но перед глазами все еще было лицо Элис, и от этого неожиданно становилось легче. Исходящее от нее тепло и трогательность момента согревали.

Это похоже на какое-то сумасшествие, учитывая, что сегодня произошло. Может, от всех событий у него помутилось в голове?

Жюльен поспешил к воротам, чтобы встретить эксперта. Вот уж поистине странный поворот, которого он никак не ожидал. И в довершение всего карантин — нелепость, казавшаяся чьей-то глупой шуткой. Однако ему совсем не смешно.

Как это говорят? Надо смеяться, иначе придется плакать?

Похоже, это его случай. Проблема лишь в том, что он давно разучился смеяться.

Минуты шли, не нарушая мирной тишины детской.

Бутылочка молока опустела, Элис положила Жака на плечо и потерла ему спинку. Он прижался к ней, и его дыхание щекотало шею. Страдания, перенесенные малышом за день, отступили, и теперь, чистый и накормленный, он медленно погружался в глубокий детский сон.

Тельце его уже не было таким горячим, видимо, благодаря парацетамолу, который дал врач. Ночью, скорее всего, надо будет дать ему еще. Покачивая Жака, Элис улыбалась тому, как неожиданно приятно ей было ощущать его тепло и слышать тихое сопение. Она позволила себе дольше положенного подержать его на руках, хотя понимала, что следует положить его в кровать, только так он сможет хорошо выспаться, а это необходимо для выздоровления.

Оказавшись в кроватке, Жак недовольно захныкал. Элис убрала теплое одеяло и прикрыла его лишь тонкой простыней. Через некоторое время надо будет убедиться, что ему не жарко и не холодно. Заметив бугорок на матрасе, Элис потянулась к нему рукой и вытащила игрушку. Это был заяц, старый и потрепанный, из грубой коричневой ткани. Он слишком отличался от всех в этой комнате, возможно, это и делало его особенным. Она положила зайца рядом с Жаком, укрыв простыней так, чтобы на подушке была только голова и длинные уши.

Пожалуй, ей стоит найти место и тоже немного вздремнуть, пока есть время. Она может воспользоваться комнатой няни. Впрочем, заснуть на голодный желудок не так просто. После ланча, который был уже очень давно, она так ничего и не съела.