Сердце, открытое любви

— А вы? Разве у вас есть повод для праздника?

— Ух… — выдохнул Жюльен и принялся рассматривать продукты.

У него нет ни малейшего повода для веселья. Он никак не может оправиться от горя в связи с потерей сестры. Съемки программы, которые должны начаться через несколько дней, под угрозой. Ему придется отстаивать в суде право опеки над племянником, а это тоже будет очень неприятной процедурой. Нет, в его ситуации праздновать совершенно нечего.

Он поднял глаза, готовый признать, что шампанское, пожалуй, не лучший выбор для сегодняшнего ужина, и опять натолкнулся на ее взгляд.

Жюльен пригляделся, пытаясь понять, что в них видит. Надежду? Искры оптимизма? Похоже, даже веру в то, что сказка существует. Сердце сжалось, и внезапно он произнес то, в чем не собирался признаваться:

— Я впервые взял на руки сына своей сестры. — Он говорил почти шепотом и опустил глаза, смущенный тем, что позволил себе продемонстрировать больше эмоций, чем следовало. Все же перед ним совсем незнакомый человек. Откашлявшись, он продолжал: — И еще я получил отсрочку для встречи с мадам Лоран. — Он улыбнулся уголком рта. — А это определенно стоит отметить, верно?

Все же ей удалось еще раз увидеть его улыбку. Пусть и неяркую, одну из тех, что появлялись на лице, когда он просил ее помочь с Жаком. Она сочла это своей победой. Судя по печальному выражению его лица и тоске в глазах, улыбается он нечасто, не говоря уже о смехе.

Элис сидела за огромным столом в кухне, монитор она поставила перед собой, в руке держала бокал с шампанским и смотрела, как Жюльен готовит.

Напиток был божественным, но повар поразил ее не меньше. Он с такой скоростью нарезал овощи, что Элис оставалось лишь растерянно хлопать глазами, потом он погрузил их в комбайн — и все с таким видом, будто сделать это было легче легкого. Поставив на варочную панель сковороду и кастрюлю, он положил в одну фарш, горчицу, бальзамический уксус и добавил щедрую порцию зелени, предварительно измельчив с той же поразительной быстротой. От ароматов и шампанского, выпитого на голодный желудок, у Элис закружилась голова. Она с любопытством смотрела, как теперь Жюльен перемешивает деревянной ложкой содержимое сковороды.

— А вы действительно неплохо управляетесь у плиты.

Ей показалось, или Жюльен приглушенно рассмеялся?

— Ничего удивительного, если учесть, что я делаю это уже двадцать лет.

— Двадцать? Вы не слишком молоды, чтобы иметь такой стаж работы?

— Мне тридцать пять.

— Вы начали работать в пятнадцать? После школы?

— Нет. — Он бросил щепотку морской соли в закипевшую в кастрюле воду и выложил пасту. — Мне пришлось бросить школу.

— Почему? — Элис опять смутилась. Неприлично задавать столь личные вопросы человеку, с которым познакомилась лишь сегодня.

— Умерла моя мама. Мне надо было увезти сестру подальше от отчима и растить ее самому. Единственное место, которое мне удалось получить, было место посудомойщика в ресторане. Позже мне стали давать поручения помочь шефу… и так я втянулся. — Он поднял бокал. — А потом стал заниматься кулинарией.

Прежде чем приступить к делу, Жюльен снял галстук, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и закатал рукава. Сейчас прядь волос упала ему на лицо, раскрасневшееся от жара плиты. Он выглядел очаровательно растрепанным, а ароматы создаваемого им блюда сводили голодную Элис с ума. Теперь она понимала, что поклонников у него должно быть немало.

— И вы также музыкант?

Он молчал и выглядел озадаченным.

— Вы говорили о шоу. Я подумала, может, вы певец. Или у вас музыкальная группа…

Он смотрел на нее так, будто видит перед собой сумасшедшую.

— Да, телевизионное шоу. Для кулинарного канала.

Элис открыла рот от удивления.

— Кулинарного канала? Вы… повар? — Образ рок-звезды распался перед глазами на тысячи осколков. Неудивительно, что супруга доктора его поклонница. Может, и толпа журналистов за воротами не имеет никакого отношения к ее отцу?

— Вы о том рождественском шоу? Это для утренней программы в Сочельник. Я буду готовить традиционный английский ужин для вечера, а мой коллега французский вариант. — Он подошел к столу и взял бутылку шампанского, чтобы наполнить оба их бокала. — Сам процесс приготовления блюд будет записан заранее, но на следующий день я буду гостем в студии. Если врач не даст мне разрешение покинуть дом, ситуация очень осложниться. Я подведу многих людей.

Из монитора на столе послышалось хныканье, словно Жак соглашался со словами дяди. Мгновенно вспомнив о своих обязательствах, они уставились на экран, ожидая крика, но малыш вскоре затих, погрузившись в сон.

Жюльен с облегчением опустился на стул напротив Элис и нахмурился, не отводя взгляда от экрана.

— Что это?

— Где?

— В кроватке рядом с ним. Что это?

— А… игрушка. Заяц. Мне показалось, она особенная, потому что выглядит очень старой.

Взгляд Жюльена стал напряженным, он шумно сглотнул.

— Это коричневый кролик, любимая игрушка Колетт. Я… не знал, что она его сберегла. — Голос его дрогнул. — Наверное, она положила его в детскую еще до рождения малыша, ведь… после рождения она его не видела.

На глаза Элис навернулись слезы.