Сердце пяти миров (СИ)

Она ухватилась за рукоятку, стащила с клинка ткань и отбросила ее в сторону, чтобы та не мешала. Пальцы сжались вокруг каменного основания, и меч стал теплеть, но того лихорадочного жара, что охватил ее во время боя, не было. Просто тепло, просто отголосок магии, просто тяжелый афатр в ее руках.

— Попробуй ударить меня, если сможешь, акрай.

Она тут же замахнулась — и в следующее мгновение меч оказался лежащим в песке поодаль, а сама Шербера ахнула от резкой боли, пронзившей руки.

— Подними меч.

И ведь он как будто бы даже не сдвинулся с места. Крошечное, незаметное движение — и Шербера лишилась оружия так быстро, что даже этого не поняла. Чего бы она лишилась следующим, если бы это был бой? Руки? Головы?

— Без магии боя все не так уж и легко, акрай, — сказал Прэйир ей, когда она ухватила меч покрепче и снова встала напротив него. — Но если ты хочешь научиться сражаться оружием, для начала тебе стоит научиться удерживать его в руках. Ударь меня.

Удар — и Шербера снова вскрикнула, когда меч отлетел в сторону.

— Если ты захочешь остановиться, если вдруг передумаешь… — Насмешку в голосе Прэйира нельзя было спутать ни с чем другим. — Ты можешь сказать мне, и я пойму.

Она вздернула голову и посмотрела на него, в его грозовые глаза под темными густыми бровями, в его лицо, открыто насмехающееся над ее глупым желанием научиться держать оружие.

— Я никогда этого не скажу.

Чуть заметная судорога пробежала по его лицу, и насмешка ушла из глаз.

— Ударь меня.

Меч отлетел в сторону. Руки протестующее загудели, когда она снова заставила пальцы сжаться вокруг рукоятки, но Шербера знала, что не отступит. Это ее единственная возможность. Это ее единственный шанс, и если она упустит его, откажется от него, то откажется от себя самой.

— Ударь меня, женщина.

Снова удар — и меч отлетел в сторону. Магия внутри нее всколыхнулась, отвечая на боль, и Шербере пришлось закусить губу и несколько мгновений постоять спокойно, пока первые ссадины на руках заживали. Она почти вскрикнула, когда Прэйир вдруг схватил ее за руку, попыталась вырваться, когда он сжал ее ладонь, заставляя растопырить пальцы.

— Во имя матери мертвых, что это?

— Отпусти меня, — выдохнула она, но это было все равно, что разговаривать с горой.

Прэйир уставился на ее руку, как на ядовитую змею. Разглядывал криво сросшиеся кости, пересеченные шрамами, узловатые пальцы, которые она под его пристальным взглядом не решилась сжать в кулак, и глаза его все темнели и темнели, пока не стали черными, как око бури.

— Ты будешь терять меч снова и снова, — прорычал он. — Твои кривые пальцы не смыкаются на рукояти, акрай, во имя Инифри! Ты не сможешь удержать меч, сколько бы ни училась. Ты не сумеешь.

— Сумею, — упрямо возразила она. — Ты обещал, ты должен!..

— Погляди на свои руки, женщина! Погляди на них и скажи мне…

— Я смогу! — закричала Шербера ему в лицо, снова пытаясь вырваться, и на этот раз Прэйир отпустил ее, и она отшатнулась и едва не упала, и только чудом удержалась на ногах. На мгновение прижала руки к груди так, словно это были ее дети, но потом схватилась за меч и шагнула к нему, замахиваясь для удара. — Защищайся!

Меч отлетел в сторону.

— Убедилась?

— Нет! — Она снова схватилась за меч, тяжело дыша от обиды, от осознания правоты его слов, от злости, от несправедливости. — Защищайся!

Меч снова отлетел в сторону.

— Урок окончен. — Его голос был каменно-спокоен. — Скажи фрейле, что ты не сможешь. Ты не сумеешь научиться. Ты никогда не станешь…

— Защищайся! — снова закричала она.

Меч отлетел в сторону, но Шербера почти тут же схватила его и бросилась на Прэйира; без предупреждения, безрассудно, бездумно, ведомая только злостью и отчаянием.

Меч снова отлетел в сторону. Руки саднили, пальцы отказывались сжиматься, но она снова подняла меч и снова напала — и снова лишилась оружия, прежде чем успела моргнуть.

Она не смотрела ему в лицо, уверенная, что найдет на нем только насмешку. Она была слабой женщиной с кривыми пальцами, о которых забыла, взяв в руки меч. Эти пальцы не слушались ее, они смеялись над ней, как смеялся бы над ней Сайам и остальные, если бы увидели, как она жалка и смешна в своих попытках противостоять Прэйиру.

Их тела сгнили на солнце, и магия утекла в землю, но пальцы — их месть, их наследие, их знак ей — останутся с ней навсегда. Даже после их смерти эти знаки останутся на ее теле до конца ее дней.

Нет!

Шербера упала на колени в песок возле меча, закрыв лицо руками. Не плакала — не было слез. Дрожала мелкой дрожью, тряслась от ярости, жалела, что не подошла тогда к погребальному костру и не плюнула мертвому Сайаму в лицо.

Инифри снова показала ей, насколько опасной может быть самонадеянность… А Шербера была самонадеянной, если решила, что меч и разрешение Тэррика сделают ее той, кем она никогда не была.

— Еще раз.

— Акрай, я не собираюсь тратить на тебя весь день.

— Еще раз!