Сердце-пламень

При Инирике, у подножия престола, сидел тонколицый писарь в высокой шапке. Иногда Инирика небрежно указывала писцу на просителя, излагала свое решение, и тот, едва ли не возя по бересте носом, с усердием вписывал указ.

Когда с общей частью было покончено, на Совете остались только я, Ксантра, Алафира, несколько учеников из свиты Дарена и представители ардонийской знати. Когда обсуждались торговые соглашения, которые Нзир-Налабах намеревался заключить с вольными купцами, я не вмешивалась, но, когда речь зашла о сиирелльском караване и Инирика велела удесятерить указанное Дареном число клинков, я высказала сомнение.

– Чем вызвана эта нужда? – спросила я.

– Жрецы собирают в Злате оборонительную рать, – сказал вместо Инрики Казимек. – Если они нападут на нас, то нам понадобятся хорошо вооруженные друзья.

Все это время Инирика бросала на меня снисходительно-насмешливый взгляд, как будто говоря, что ничего серьезного от меня не ожидается.

– И дружат наемники через выгоду, – добавила она.

– Мой друг-наемник пожертвовал ради меня половиной своей жизни, – холодно сказала я. – И если он сказал, что десятка клинков будет достаточно, а Дарен согласился, то к чему перегружать мастерские?

Ксантра тяжело вздохнула рядом со мной.

Инирика подалась вперед и проговорила:

– Потому что жрецы наверняка приготовят для всех нас ловушку.

– Они совершенно точно приготовят ловушку, – произнес, появляясь посреди Палаты, морок Дарена.

– Тогда к чему полумеры? – Инирика резко встала. С ее колен соскользнула шаль. – Давайте нападем на Злат и Цитадель первыми! Мы готовы! Сколько можно откладывать?

Она спустилась к Дарену и остановилась напротив. Чувствовалось, что в этот раз ее сильно задела беспечность в его голосе.

– Сколько еще колдовской крови должно пролиться, прежде чем ты выжжешь их гнездо дотла?! – сквозь зубы процедила она.

Морок Дарена пошатнулся и вдруг растаял, как если бы Инирика наложила на него заклятье Разрушения. Мы все озадаченно переглянулись. Даже сама Инирика выглядела застигнутой врасплох. Но тут двери Палаты распахнулись и на пороге показался Леслав. Его черная вороненая кольчуга была заляпана гарью и бурой засохшей кровью, а сам он едва шел.

Когд Алафира бросилась к нему, он положил лекарке на плечо руку, чуть отстранил и сказал так, что услышали все:

– Мы с Дареном и воинами-колдунами только что вернулись с Луч-поясов. В тяжелом бою мы пробились к темницам и освободили сто тридцать шесть колдунов, среди которых было двадцать четыре ребенка.

Палату оглушило тишиной.

Они сделали… что?

– Сколько… Где… – слабым голосом произнесла Алафира.

– Бывшие пленники слишком слабы, чтобы открыть дорогу, и некоторые поднимаются сюда на маарах. Их сейчас встречает Лис, – доложил Леслав. – Аспиды Дарена выжгли разбойничье логово, но часть разбойников скрылись на кораблях, но мы доберемся до них…

Лекарка вдруг стиснула Леслава в крепких объятиях, и он умолк.

Дарен… на аспидах? Вместе с Леславом и колдунами-воинами разнесли Луч-Пояса? Во времена моей жизни на Сиирелл про те места ходили ужасные слухи. Там обитали самые отъявленные морские разбойники-головорезы. И конечно, то, что придумали делать там жрецы, непростительно.

– Первый раз вижу слезы на твоих щеках, Алафира, – сказал, возникая за спиной Леслава, Дарен.

Он шел, с усилием опираясь на посох. Прежде чем осознать, я невольно сделала несколько стремительных шагов ему навстречу.

– Ты ранен?

Я заметила на посохе следы подпалин, хотя на самом Дарене ран не было. Во всяком случае, видимых мне.

– Я цел. – Его глаза быстро осмотрели меня с головы до ног, и мне захотелось поговорить с ним наедине. Спросить, как все прошло. Удалось ли обойтись без Рати?

Но Дарен прошел мимо.

– Чудь побери, сегодня великий день! – Ксантра выпустила вверх сноп разноцветных искр. – Белой дороги Полуденному царю!

– Ох, чего же я стою! – Алафира опомнилась и потащила за собой смущенного Леслава. – Бегом в лечебницу! Ксантра, со мной!

– Позволь и мне с вами, – тихо сказала Эсхе и степенно удалилась после утвердительного кивка Дарена.

В Палате остались только он, колдуны Совета, несколько ардонийских придворных, Леслав и я.

– Поэтому, как я говорила, действовать нужно немедленно, – сказала Инирика. – Такие чудовищные поступки должны жестоко караться. Ты, мой царь, наказал Тормуда, одного из лучших колдунов, но проявляешь снисхождение к врагу.

– В Злате много неповинных! – воскликнула я. – И не все жрецы знали об оковах!

Инирика закатила глаза.

– Это мы, советники, ничего не знали про освобождение Луч-поясов, – сказала она, оборачиваясь к Казимеку и Ежу. – Видимо, у тебя от Совета свои тайны.

– Ты отвечаешь за внутреннюю жизнь города, Инирика.

В его голосе таилась угроза, которую почувствовали все. Сев на трон, Дарен обвел тяжелым, давящим взглядом всех собравшихся, и этот его взгляд вытеснил из Палаты все недовольства, оставив после себя однозначную тишину.