Сердце-пламень

– И хоть для меня отрада и честь дать приют в своем доме потомку Мечислава, да только прав ты. – Он подождал, пока служанки поставят перед ними кушанья и выйдут. – Тревожные вести дошли до Злата. И ответить тебе завтра придется перед верховными жрецами.

Альдан поблагодарил его с тяжелым сердцем.

К вечеру гридница заполнилась жрецами, домашними Рагдара и людьми Альдана, коих усадили на самые почетные места. Довольный Усор разговорился со старым златским товарищем. Яния, наскоро поев, под взглядами мужчин, смущенная, нырнула в одну из горниц.

– Твоя? – спросил, проводив ее глазами, Рагдар.

– Она с нами, – сказал Альдан.

– На кухню уже пристроилась, – сказал, усмехнувшись, Усор.

Сам же Альдан заметил парнишку, жмущегося к полнотелой жене Рагдара. По бледному лицу, по синеве, едва тронутой, будто кто легонько провел по губам пепельно-синей краской, Альдан уловил на мальчике знак болезни. При виде семейства Рагдар поморщился. Жена сперва затряслась, а потом с отчаянным упрямством, со вскипевшими на глазах слезами вперилась в мужа. Тот, помявшись, отпустил ее с чадом.

Немного попировав с дальней дороги, вскорости разошлись и воины Альдана вместе с Усором. Ночь, душная и городская, затянула в свои чернильные сети молодого княжа, и, как всегда с ее приходом, ожило все самое маятное на душе.

Альдан впервые ночевал в большом городе, и ему снился его маленький дом у старой мельницы, и слышался звон колокольчиков да девичий смех, и виделся ему сквозь ресницы смазанный образ, и всего-то хотелось ему уткнуться в душистые косы, вдохнуть горьковато-пряный пепел с ее плеча, целовать горячие, дрожащие губы, прижимать к сердцу глупую, смелую, безрассудную… Альдан смотрел на жизнь, которой у них никогда больше не будет, и, счастливый, не ведал, что скоро проснется.

Утром Альдан вывел из подпола Колхата, проследил, чтоб тот похлебал каши, а после вышли они во двор. Игмара Альдан тоже взял с собой – присмотреть за Колхатом. Парень неприязненно косился на бывшего жреца, но тот смирно шел за Альданом.

Рагдар уже ждал его во дворе, проверяя, хорошо ли утоптана земля под порогом. Сын его неподалеку возил деревянными резными конями по земле, и скупое осеннее солнце гладило бледные мальчишеские щеки. Острые плечи выдавал утепленный, мехом вовнутрь, зимний кафтан. По русым волосам пробегал ветерок.

– Позволь, осмотрю твоего сына, – сказал Альдан, когда они вышли за ворота. – Я смыслю в лекарском ремесле.

– Он не болен, – хмуро бросил мужчина. – У нас в роду все по первости слабые, как зимние жеребята, а потом, к десяти веснам, в жилу входим.

– И все-таки…

– Горазд ты на умения, как я поглажу. Объясни-ка мне, княжич, как так вышло, что в любовницах у тебя была колдунья, колдуны отняли у тебя город, а сам ты жреца за собой в Злат привел, как пса шелудивого?

– Он не только передо мной ответ держать будет, но и перед Цитаделью, – спокойно проговорил Альдан, хотя внутри у него все кипело. Теперь он понимал, какая встреча его ждет в Цитадели.

Что будут жрецы не про Рать слушать, а обвинять его в падении Линдозера.

Вдруг позади них раздался сухой, надтреснутый голос Колхата.

– Не всякий жрец столь милостив, как наследник Мечислава, – сказал он. – Княжич Альдан исцелял меня многие месяцы. Единый даровал Альдану свое благословение. Но мы, псы его покорные, можем выбирать, как послужить ему.

– И как же ты служишь Единому сейчас? – прищурившись, спросил Рагдар.

Альдан бросил предупреждающий взгляд на Колхата. Игмар натянул веревку, и тот запнулся.

– Служу малыми своими знаниями, – ответствовал Колхат.

Рагдар покосился на Альдана, но промолчал, и дальше по Злату они следовали за ним в тишине. Утро занималось ясное, темное золото приветливо играло на крышах, а небо лилось на улицы сизой дымкой.

За улицами зажиточных горожан шли улицы ремесленников. До чего богата на мастеровитых людей столица! Вот уж где тебе и затейливая резьба, и крылечки, убранные разноцветными ткаными половиками. Альдан с жадностью изучал вывески, за которыми скрывались маленькие царства гончаров, златокузнецов и кожевенников. «Жаль, в Линдозере не успел сделать такое», – подумал он с грустью.

Рагдар, вынырнув из каких-то своих, явно тоже невеселых дум, вспомнил про гостя и принялся рассказывать Альдану про Злат. Оказывается, город был еще более разношерстным, чем казалось прежде. Здесь уживались не только святоборийцы, но и асканийцы, и ардонийцы, и загорелые, похожие на волов екадийцы, и еще с десяток других иноземцев, про которых Альдан никогда не слыхивал. Наверное, колдунья, будь сейчас рядом, знала бы, почему-то подумал он.

Они миновали улицы ремесленников и купцов и наконец въехали на площадь, посреди которой воткнули огромный золотой терем – схронник Мечислава. Сверкающий, выложенный яхонтами размером с коровьи глаза, будто небывалых размеров сокровищница.

– Могу я воздать почести первому жрецу? – прошелестел Колхат.

Альдан нехотя кивнул.

– А почему схронник еще на месте? – спросил он у Рагдара. – Не лучше ли разобрать его да пустить на расширение города? Злат уже переполнен…